— Еще один круг, и мы вернемся в замок, — сказала она. — Твоя руна и Нанорион победили колдовство Телеба К'аарны, но на это ушло больше времени, чем всем нам хотелось бы. Ты видишь, принц Умбда уже отдает приказ своим людям садиться на коней и атаковать замок Канелун. А в Канелуне теперь только один защитник — Мунглам.
— К чему эти облеты воинства Умбды?
— Увидишь. По крайней мере, я надеюсь, что ты это увидишь, мой господин.
Она начала петь песню. Это была странная, тревожная песня на языке, чем-то похожем на высокий слог Мелнибонэ, но в то же время другом — Элрик смог разобрать лишь несколько слов, потому что интонации речи были необычными, ни на что не похожими.
Они облетели лагерь. Элрик увидел, что келмаины строятся в боевой порядок. Несомненно, Умбда и Телеб К'аарна решили атаковать самым эффективным способом.
Огромная птица вернулась в замок, села на зубчатую стену, и Элрик с Мишеллой выпрыгнули из седла. Мунглам с взволнованным лицом подбежал к ним.
Они подошли к краю стены посмотреть, что делают келмаины.
И они увидели, что келмаины наступают.
— Что ты сделала… — начал было Элрик, но Мишелла подняла руку.
— Может быть, ничего. Может быть, из этого колдовства ничего не выйдет.
— А что ты?..
— Я разбрасывала содержимое той сумки, что ты принес. Я разбрасывала его над этой армией. Смотри…
— А если ничего не получится… — пробормотал было Мунглам. Он замолчал, вглядываясь в сумерки. — Что это там такое?
Голос Мишеллы хотя и прозвучал удовлетворенно, но в нем послышалось какое-то отвращение.
— Это Петля Плоти.
Что-то вырастало из снега. Что-то розоватое, дрожащее. Что-то огромное. Огромная масса поднялась со всех сторон воинства, отчего их кони встали на дыбы и заржали.
Келмаины издали жуткий вопль.
То, что возникало из снега, было похоже на плоть. Оно скоро достигло такой высоты, что воинство келмаинов скрылось из виду. Слышались какие-то шумы — это они пытались привести в действие боевые машины, с помощью которых хотели прорубиться сквозь это вещество. Слышались крики. Но ни один всадник не смог прорваться за Петлю Плоти.
Потом она стала смыкаться над келмаинами, и Элрик услышал звук, не похожий ни на что.
Это был голос.
Голос сотен тысяч человек, объятых невыносимым ужасом и умирающих одинаковой смертью.
Это был стон отчаяния, безнадежности, страха.
Но это был стон такой силы, что сотряслись стены замка Канелун.
— Это не смерть для воина, — пробормотал Мунглам, отвернувшись.
