— Пускают когда? В какие часы?
— К нему пустят.
И положила трубку. Я сел. К нему пустят — это значит, состояние тяжелое.
— У Кирилла инфаркт.
Мы сидели и молчали. Потом Кира сказала неуверенно:
— Я бы поехала вместо тебя, но ты ведь знаешь…
— Куда? В больницу?
У нее действительно мужской голос, потому Варвара так долго убеждалась.
— В больницу я бы тоже поехала. По-моему, ты знаешь, у нас с Кириллом всегда были и есть самые добрые…
— Какое сейчас это имеет значение? Неужели это сейчас выяснять?
— …И если бы не Варвара…
— На черта нам этот твой солярий. Нас двое, кому там сидеть? Неужели потому, что у Кузьмищевых солярий…
— Он мой ровно столько же, сколько и твой. Ты сам решил…
Ее спокойный тон, каждое ее слово — все раздражало меня сейчас.
— Неужели у меня сейчас солярий в голове, когда у брата инфаркт!
— Пожалуйста, не езжай. Твою манеру я знаю: когда что-нибудь случается, виновата я. Мы три недели ждали этих плотников, не езжай, пожалуйста. Они, во всяком случае, не заинтересова-ны, их рвут на части.
— И не придут они, я уверен!
— Я бы поехала, но тут все-таки нужен мужчина. Это тот случай, когда я не могу тебя заменить.
«А где, в чем ты можешь меня заменить? — хочется мне ей сказать. Лекции за меня читать?..»
— Если бы я еще специально не созвонилась с Кузьмищевыми…
Она идет на балкон посмотреть вниз, а я сижу между телефоном и балконной дверью.
— Он уже здесь, — говорит Кира, просияв улыбкой. Эта улыбка у нее всякий раз вблизи людей, стоящих высоко.
Я тоже выхожу на балкон и вижу, как под нами, плоская отсюда, пятится к подъезду новая «Волга» со вспыхивающими красными стоп-сигналами, самая новая, самая умытая изо всех, что стоят во дворе. Она собственная, но черная, это тоже особый знак отличия.
Было бы это такси, дал рубль, и до свидания. Но в этой «Волге» зять Кузьмищевых, только что вернувшийся из-за океана. Я не могу, не имею права ехать, но отказаться невозможно — он специально с другого конца города ехал за мной. Он как раз вышел из машины, весь в экспортном исполнении, вернее, в импортном — я всегда путаю, — разминаясь, глянул вверх. Жена радостно машет ему, я машу, и ту же самую улыбку, что у нее, я чувствую на своем лице.
— Ты с ним и вернешься, — успокаивает Кира. — Он туда на полчаса только, ты тоже не задерживайся. И пожалуйста, не давай ничего плотникам вперед, я знаю их. Ни в коем случае не давай!
Зять сидит уже за рулем, оттуда изнутри распахивает передо мной дверцу.
