— Но ты же живой, — сказала девушка.
— Ты так считаешь? Порою я кажусь себе тенью, плодом воображения твоего племени. Память о моей прошлой жизни стала покидать меня. Я с трудом вспоминаю лица своих родителей.
— У тебя была семья? Откуда же тогда ты взялся?
— Ваша легенда говорит так: я спал в кургане, пока не стал нужен вам. Это не так. Я пришел сюда из своего времени, — на месте этих руин там стоит Замок Эрорн. О, сколько на моем пути руин.
— Так ты здесь со своей семьей? Они тоже станут помогать нам?
Корум отрицательно покачал головой и, грустно улыбнувшись, сказал, смотря Медбх в глаза:
— Нет, госпожа, этого не произойдет. Все мои родственники убиты, убиты вашим племенем, Мабденами. Жена моя тоже умерла.
— Ее тоже убили?
— Нет, она умерла от старости.
— Она была старше тебя?
— Нет.
— Значит, ты и в самом деле бессмертный? — она смотрела вниз, на море.
— В известном смысле — да. Потому я и боюсь любви.
— А меня это совсем не пугает.
— Не пугало это и мою избранницу, маркграфиню Ралину. Я тоже не думал ни о чем, пока она не покинула меня. Вновь пережить горечь разлуки я уже не смогу.
Невесть откуда появившаяся чайка уселась на камень. Когда-то их было здесь множество.
— Корум, и ты не хотел бы пережить все это вновь?
— Да, не хотел бы. Понимаешь…
— Ты любишь трупы? Слова эти задели Принца.
— Как смеешь ты так жестоко
— Когда человек уходит, остается его труп. Или ты любишь трупы, или ты должен любить живых. Он покачал головой:
— Милая Медбх, не так-то все просто.
— Я говорю вещи непростые, о, Корум Владыка Кургана.
Корум раздраженно взмахнул своей серебряной рукой.
— Я вовсе не из кургана. Мне не нравится это имя. Ты говоришь о трупах, а сама называешь меня так, что я чувствую себя ожившим мертвецом. Стоит этому имени прозвучать, как мне кажется, что от одежд моих исходит запах тлена.
— В старых легендах говорится о том, что ты питаешься кровью. В древности на кургане совершались кровавые жертвы.
— Чего я не люблю, так это крови, — сказал Корум. Настроение его заметно улучшилось. Битва с Псами Кереноса помогла ему избавиться от мрачных мыслей, теперь его больше занимали более практичные соображения.
Живой рукой он прикоснулся к липу девушки — ее губы, ее шея, ее плечи…
Он обнял ее, и слезы радости покатились по его щеке.
Волны шумели у древних стен Замка Эрорн. В лучах заходящего светила смотрели они на море.
— Слушай! — сказала Медбх, приподняв голову. Пряди тонких волос разметались по лицу.
