За столбами Мелькарта | страница 22

Ещё долго Синта и Гискон идут по коридору. Вот взметнулась стая летучих мышей, чуть не задев их головы крыльями. Никогда ещё Гискону не было так страшно. Потолок становится всё ниже и ниже. Приходится идти полусогнувшись.

Наконец коридор заканчивается. Перед ними стена. Синта долго шарит по ней руками, пока не нащупывает небольшой рычаг. Сильным движением она дёргает его на себя.

Стена отступает, как статуя у входа в подземелье. Пахнуло свежим воздухом. Засверкал клочок неба с рассыпанными на нём звёздами. Ползком Синта и Гискон вылезли наружу. Луна освещает белые каменные конусы — квадратные плиты с полустёршимися надписями. Да ведь это храмовое кладбище! Но после подземелья кладбище уже не могло испугать Гискона.

А где же Ганнон?

Ганнон стоит у храмовой ограды. Он ждёт. Воображение рисует картину будущего счастья. Оно встаёт перед ним, как берег в бескрайнем бурном море.

Кто-то легко дотрагивается до его плеча. Синта! Как ей удалось выбраться из храма? Тише! Где-то в глубине храмового сада стучит колотушка сторожа.

Тёмной улицей Ганнон, Синта и Гискон пробираются в гавань.

Вот и укромное место — груда больших глиняных сосудов из-под зерна.

Ганнон усаживает Синту и долго смотрит на девушку, гладит её руки. Как она изменилась за эти несколько месяцев! Бледное лицо. Нет кос, которые ниспадали до самого пояса. И, может быть, поэтому она смущена.

— Ничего, милая! — в радостном порыве, не помня себя от счастья, говорит Ганнон. — Отрастут твои волосы, забудутся обиды и огорчения.

— Да, — шепчет Синта. — Мы теперь вместе, и нас разлучит только смерть.

Меркнут звёзды. Загорается край неба, и его отблеск озаряет Синту. Девушка становится ещё прекрасней.

Ганнон с беспокойством оглядывается вокруг. Тревога передаётся Синте.

— Идём на корабль, — торопит Ганнон. — Нас пока ещё не должны видеть вместе. К тебе будет приходить Гискон. Скажи, что это твой брат. Ты согласен, Гискон?

Гискон послушно кивает головой.

Синта крепко обнимает Ганнона. Как трудно расставаться, когда любишь! На глазах у девушки слёзы. Губы её дрожат. Со страхом смотрит она на бледный лик луны. Не гневается ли Владычица на свою рабыню, презревшую законы храма ради любви?

В храме Тиннит людно. У алтаря стоят раби в своих лиловых плащах. За ними — море чёрных тиар. Их надевают на головы во время молитвы.

Миркан и Ганнон мирно сидят на скамье у колонн. Ничто не выдаёт, что их разделяет старинная вражда двух родов. В ожидании церемонии Ганнон перечитывает надписи на вделанных в стену каменных плитах. В этих письменах запечатлены история и слава Карфагена. Великие люди города оставили в назидание потомкам рассказы о своих подвигах.