— Не могу сказать „да“, не могу сказать „нет“, — ушел Авдеев от ответа. — Определенно могу сказать только одно: он был обнаружен в квартире, которую снимал Егорычев. Большие Каменщики, дом двадцать. Не случалось в ней бывать?
— Боже сохрани! С чего? Я же сказал, что общался с Егорычевым не больше двадцати минут в офисе!
— Скажу больше, господин Рогов, — продолжал Авдеев, внимательно наблюдая за реакцией собеседника на свои слова. — Пуля из вашего пистолета послужила причиной смерти гражданина Егорычева.
Рогов окаменел. Мартынов подумал, что если это игра, то в нем погиб великий артист.
— Его… убили? — наконец выдавил он из себя.
— И снова не могу сказать ни „да“, ни „нет“. Такая уж у нас, господин Рогов, профессия. Он найден в квартире мертвым, с простреленной из вашего пистолета головой. По многим признакам, самоубийство…
— Господи боже! Он покончил с собой?! Невероятно, вот уж от кого я этого не ждал!
— Но и убийство тоже не исключено, — закончил свою мысль Авдеев. — Пока версия не подкреплена бесспорными фактами, она остается всего лишь предположением.
Авдеев закурил и принялся разыскивать среди бумаг пепельницу.
— Вы не угостите меня сигаретой? — попросил Рогов.
— Да, конечно. Но мне казалось, что вы не курите.
— Курю. Редко, дома. Трубку. Но сейчас…
— Понимаю, нервы.
Авдеев с готовностью предложил собеседнику пачку „Явы“ и зеленую пластмассовую зажигалку „Крикет“. Рогов прикурил и протянул зажигалку следователю, но тот, занятый поисками пепельницы, лишь кивнул: положите на стол. Пепельница, наконец, нашлась. Рогов курил нервными затяжками, лицо у него было тяжелым, мрачным и словно бы даже слегка растерянным.
— Такова человеческая психика, — проговорил он с кривой усмешкой. — Только что сказал, что убивать таких надо. А вот… Дрянь был человек, а все равно… Пусть бы, черт его побери, жил. Давайте продолжим. У вас есть еще вопросы? Надеюсь, вам не придет в голову подозревать меня в убийстве Егорычева?
— Я следователь. И не могу отбросить без проверки никакие предположения, даже самых фантастические.
— Но это же нелепость! Сами посудите: я его застрелил, оставил на месте преступления свой пистолет и преспокойно удалился ждать, пока меня вызовут в этот кабинет. Бред! А впрочем… Не мне вас учить. Делайте, что считаете нужным. У меня только один вопрос: я арестован?
— Ни в коем случае! — горячо запротестовал Авдеев. — У меня нет ни малейших оснований для вашего ареста. А вот подписку о невыезде возьму — это мое право. И произведу в вашем загородном доме обыск.
