V
Как и все, что происходило в России в постсоветские времена, еженедельник «Российский курьер» возник с результате случайного стечения обстоятельств, никак не связанных между собой. Тот мелкий житейский факт, что в пору своей недолгой стажировки в «Правде» Лозовский съездил в ФРГ, и такая же мелкая житейская мелочь, что его записали в льготную очередь на «Жигули» «ВАЗ-2107», при нормальном течении жизни существовали бы сами по себе, а коммерческие инициативы экономиста Московского горкома комсомола Саввы Бровермана — сами по себе. Но как в мутном потоке вешних вод все перемешивается и сочетается несочетаемое, так же слепились пути Лозовского и Бровермана, а мелкие житейские обстоятельства обоих, совместившись, обрели значение воистину судьбоносное.
Про поездку в ФРГ Лозовский вспоминал с удовольствием, а про очередь на «Жигули» и думать забыл. И чрезвычайно удивился, когда вдруг получил открытку из техцентра на Варшавке. Его извещали, что в течение месяца ему нужно внести в кассу техцентра восемь тысяч четыреста двадцать шесть рублей и стать счастливым обладателем «семерки». Открытка пришла как раз в тот момент, когда Лозовский сидел на нулях, поэтому он воспринял ее с горькой иронией, как насмешку судьбы. В этом смысле он и упомянул о ней в пивбаре Центрального дома журналиста, куда завернул выпить кружку пильзенского и одолжить у кого-нибудь рублей тридцать-сорок до гонорара. Случившийся при разговоре Броверман неожиданно занервничал, вытащил Лозовского из-за столика и отвел в дальний темный угол фойе.
— Что ты сделал с открыткой? — ужасным голосом спросил он.
— Да ничего, где-то валяется. А в чем дело?
— Давно валяется?
— Недели две.
— Где открытка?
— Дома.
— Поехали!
Броверман забрал открытку, через день заехал за Лозовским на такси и отвез его на Варшавку, где взял на себя роль гида при ничего не понимающем иностранце: водил от окна к окну, показывал, где что написать и где расписаться. Часа через два им выкатили белоснежную, сверкающую лаком «семерку».
Знающие люди уже объяснили Лозовскому, что новая «семерка» на черном рынке уходит за три номинала. Активность Савика получила исчерпывающее объяснение. Лозовский ничего не имел против. Занять восемь с половиной тысяч у нищей журналистской братии и самому провернуть эту операцию было для него делом совершенно нереальным, пусть человек попользуется. Накроет в ЦДЖ стол с хорошим коньяком и филе по-суворовски — и спасибо. Но Броверман ни единым словом не обмолвился о ЦДЖ. Сел в «семерку», сказал «Позвоню» и укатил, оставив Лозовского возле техцентра в полном и довольно тягостном недоумении, усугубленном тем, что в кармане у него была только мелочь, которой едва хватило на троллейбус, метро и автобус, чтобы добраться до дома.
