ЯНСЕН. Обязательно решатся. В этом мы им поможем.
ВАЙНО. Есть и еще один очень важный момент. Чрезвычайно важный. Представьте на секунду, генерал, что владельцем земли, на которой стоят жилые кварталы с русскими, окажется штандартенфюрер СС Альфонс Ребане. Верней — его законный наследник. Его внук Томас Ребане.
КЕЙТ. Есть сведения о том, что Альфонс Ребане был крупным землевладельцем?
ВАЙНО. Есть.
КЕЙТ. И есть документы, которые это подтверждают?
ЯНСЕН. Они всплывут. Мы получим их в самое ближайшее время.
ВАЙНО. Как вам нравится, генерал, такой поворот сюжета?
КЕЙТ. Это бомба. Это настоящая политическая бомба огромной разрушительной силы…»
— Теперь вы поняли, что это такое? — спросил Нифонтов, глядя на монитор из-за спины куратора.
— Заговор. Эти документы на право собственности — они всплыли?
— Да.
— Каким образом?
— Они оказались у одного старого гэбиста. Как они попали к нему, неизвестно. Возможно, нашел после войны, когда разбирали архивы, и сохранил. Он предложил Томасу Ребане купить их. За пятьдесят тысяч долларов. Тот купил.
— Что они собой представляют?
— Семьдесят шесть купчих. Вся собственность приобретена незадолго до установления в Эстонии советской власти. Все зажиточные люди поспешно уезжали, распродавали недвижимость по бросовым ценам. Ребане скупал. Сейчас его наследство оценивается в сумму от тридцати до пятидесяти миллионов долларов. Возможно — больше. Это зависит от конъюнктуры. На его земле действительно построены целые микрорайоны с преобладанием русскоязычного населения. Не только в Таллине, но и в других городах.
— А ведь это, генерал, и в самом деле бомба, — оценил куратор.
— И очень мощная.
— Кто такой этот Томас Ребане?
— Студент-недоучка. Тридцать три года. Метр восемьдесят, худой, блондин. Кличка Фитиль. В прошлом — мелкий фарцовщик и ломщик чеков. В советские времена отсидел шесть месяцев за мошенничество. В ноябре девяностого года попался в Ленинграде за те же дела — обувал финнов. Получил бы года три, но тут Эстония вышла из состава СССР, дело закрыли, а его выслали на родину.
— В статье обозревателя «Рейтер» сказано, что он художник, — вспомнил Олег Иванович.
Нифонтов усмехнулся.
— Художник-абстракционист. Почувствуйте разницу. Для него это всего лишь способ кадрить богатых иностранных туристок. Что еще? Пьяница, бабник. Но по отзывам — малый вполне безобидный. И даже не лишенный обаяния. Скромное обаяние раздолбая.
— Вы сказали, что он купил купчие за пятьдесят тысяч долларов. Откуда у раздолбая такие деньги?
