— Почему опасно?
— Я не знаю.
— Странно. Должны же у тебя быть хоть какие-то предположения? Ведь не каждый день замышляют твое убийство.
— Может, я оказался случайным свидетелем?
— Маловато информации, вот что я тебе скажу. От меня-то ты чего хочешь?
— Танечка, нас же судьба свела. Может, ты на нее компромат соберешь, а? Я жить хочу, — говорил Владик очень жалобно, но не на ту нарвался. От его «может» меня коробило, кроме того, тревожил вопрос кредитоспособности «типа».
— Иными словами, ты мне поручаешь слежку за своей благоверной и охрану твоей персоны, — подвела я итог нашему разговору, который продолжался от самой остановки вплоть до моей квартиры. На шестой этаж мы поднимались пешком — лифт, как всегда, не работал. — Двойная работа, — продолжала я, — плюс использование машины, подслушивающих и подглядывающих устройств. Это будет дорого стоить.
— Расплачусь, не волнуйся.
— Подозреваю, деньги тянуть будешь у жены. А когда все раскроется? Не боишься?
— А мне терять нечего, — заявил Владик, и я ему поверила.
— Чем занимается супруга?
— В основном косметикой. Сейчас налаживает новую линию. Что-то с травами связано.
Я отметила в уме — фитокосметика. Где-то и что-то я про это уже слышала.
— Ее зовут Самойлова Ангелина Михайловна. Она руководит фирмой «Цирцея», — продолжал говорить Владик, как автомат. — В ее ведении, кажется, есть салон красоты и две парикмахерские.
— «Цирцея», «Цирцея», — повторила я следом за ним. — Да это же миссис Визаж, как же я сразу не догадалась! Вот это у тебя жена!
— И ты туда же, — произнес Владик разочарованно, уловив в моем голосе нотки невольного восхищения.
— Ладно, к делу, — сказала я. — У меня обычная такса: двести баксов в сутки. Аванс за пять суток — и по рукам.
— По рукам! — обрадовался заказчик. — В крайнем случае, машинку продам.
— Какую еще машинку?
— Подарок жены, — усмехнулся он, — темно-вишневую «девятку». Красавицу, — добавил Владик с гордостью.
Утром я долго провалялась в постели, прокручивая в голове события минувшего вечера. Мой провожатый меня заинтересовал, и я строила догадки относительно его подозрений. Кроме того, мучил вопрос: добрался ли он до дома без происшествий, учитывая его способность вляпываться в истории. Покинуть кровать меня вынудили голод и жажда, иначе я бы продолжала наслаждаться вальяжной жизнью вплоть до грядущей ночи.
«Время — деньги», — напомнил внутренний голос, на что я мысленно сумела возразить, что деньги можно делать везде, было бы соображение. И покинула свою благословенную обитель в надежде на то, что в ближайшее время мне не угрожает раздвоение личности.
