нанесем удар судьбе, которая так незаслуженно нас забыла. Естественно, я учел все эти молодежные штучки, которые нравятся теперешней публике. Но главное в этой вещи – показать им, на что
мы способны. – И, немного понизив голос, добавил: – Они должны это увидеть. Должны понять, что значит настоящий талант, а не только грудастые красотки, технические трюки и злободневные памфлеты. Сейчас нужна пьеса о реальных людях с подлинными чувствами. И необходимо, чтобы их сыграли
по-настоящему талантливые актеры. – Трумэн поднял вверх указательный палец. – И дело тут не просто в знаменитостях. Им нужно показать нечто более замечательное: настоящую звезду! Я имею в виду тебя, Аманда.
Аманда почувствовала сильное душевное волнение. Именно его ей не хватало на протяжении последних десяти лет. В глубине души она знала, что приехала в Нью-Йорк не ради денег. Деньги были не более чем правдоподобным объяснением. Она питала те же надежды, что и Артур. Оба отчаянно желали вновь увидеть свои имена на расцвеченных огнями афишах, желали, чтобы о них заговорили критики, желали, чтобы их фотографии вновь появились во всех газетах. Но больше всего им хотелось снова услышать самый дорогой для них звук.
Этот звук, накатывающий, будто шум прибоя или шелест дождя по крыше, возникает, когда аплодируют сотни рук, и время от времени сопровождается возгласами одобрения, свистом или пронзительным «браво». Каждое мгновение тогда наполнено смыслом и значением, оно несет в себе осознание собственной состоятельности и значимости. Услышав этот звук однажды, жить без него невыносимо. Оба – и Аманда, и Артур – готовы были отдать все, лишь бы вновь услышать эти ни с чем не сравнимые звуки! Они слишком долго воспринимали этот Божий дар как должное, до тех пор, пока в один прекрасный день он не исчез.
– Только успех сейчас может нам помочь, – тихо, но твердо произнесла Аманда.
Трумэн вздохнул и задумчиво поглядел вдаль, на верхушки деревьев.
– Да. Именно этого я желаю больше всего, дорогая.
В дверь трижды постучали. Звук замер при звуке отпираемой щеколды – одной из трех. Челси поспешила откинуть другие две задвижки, чтобы впустить долгожданного гостя, Брайана Кэллоуэя. Он пришел на пять минут раньше и, естественно, застал ее в ванной. Она как раз думала о том, что их ждет на предстоящих репетициях, радуясь своему счастью играть на Бродвее. Внутренний голос говорил Челси, что наконец-то заветная дверь к славе распахнулась перед ней, осталось в нее только войти. А молодой симпатичный актер, стоящий на пороге, мог составить ей прекрасную компанию.
