— Доводилось слышать рассказы о диких нравах тех людей, — махнул я рукой.
Швейц наклонился ко мне и заглянул в глаза:
— Надо признаться, что это очень соблазнительно. Появляется надежда, что можно испытать столько желаемое общение душ. Оно может быть давно разыскиваемым мостом к бесконечности, к духовному преобразованию личности. Так? В поисках откровения довелось испробовать много средств. Почему бы тогда не попробовать и это?
— Если оно существует!
— Оно существует, ваша милость. Этот путешественник, приехавший с Шумары, привез это снадобье с собой в Маннеран и продал немного любопытному землянину.
Швейц вытащил из кармана небольшой лощенный конверт и протянул его мне. Там был какой-то белый порошок, похожий на обыкновенный сахар.
Я посмотрел на Швейца и засмеялся:
— Ваше предложение? — на этого землянина было смешно смотреть. — И это ваш эксперимент?
— Давайте вместе попробуем это лекарство с Шумары, — осторожно выговаривая каждое слово, предложил Швейц.
Я мог бы вытряхнуть порошок из конверта и приказать арестовать этого дерзкого пришельца. Я мог бы приказать ему убраться прочь с моих глаз и больше никогда не показываться. Я мог бы, по крайней мере, воскликнуть, что это совершенно невозможно, что я даже не прикоснусь к такому веществу. Но ничего этого я не сделал. Я предпочел остаться спокойным и продолжать с землянином его словесную игру. И тем самым позволил ему затянуть меня в трясину еще глубже.
— Вы думаете, — сказал я, — что сгораю от нетерпения нарушить Завет?
— Кажется, вы человек сильной воли и пытливого ума, который не упустит возможность познания.
— Познания чего?
— Все настоящие истины поначалу незаконны там, где они возникли, даже Завет. Разве ваших предков не изгоняли с других планет за то, что они исповедовали свою религию?
— Такие аналогии весьма сомнительны. Мы сейчас говорим не о религии, а об опасном наркотике. Вы просите другого отказаться от того, что он почитал всю свою жизнь. Вы хотите, чтобы он открылся перед вами, как никогда не открывался ни перед своими побратимами, ни даже перед исповедником.
— Да!
— И вы воображаете, что он пожелает это сделать?
— Такое может случиться. Может быть, это преобразит вас и сделает чище, — кивнул Швейц.
— Однако после этого можно проснуться напуганным и обманутым!
— Это вряд ли. Знание не может повредить душе. Это только чистки покрывают душу ржавчиной и иссушают ее.
— Как вы красноречивы, Швейц! И все же глядите! Разве можно выдать свои секреты незнакомцу, чужеземцу, какому-то инопланетянину?
