Подлиповцы приехали в город часу в пятом вечера. Они остановились у содержателя постоялого двора, Терентьича. Терентьич знал Пилу, который часто прислуживал ему, и потому пустил подлиповцев даром. Кроме подлиповских лошадей, во дворе была только одна лошадь. Пила достал хозяйского сена, утащил из незапертой стайки овса и стал кормить лошадей. Подлиповцы отправились в избу. В ней было до двадцати мужиков: пермяков, черемисов и вотяков. Половина из них лежали на печке, на полатях и на лавках, половина сидели за большим столом и хлебали что-то вроде щей. В избе не было огня, хотя было очень темно.
– Бог на помочь! – сказал Пила.
– Ладно. Ты откедова? – спросили его сидящие за столом.
– Подлипную знаешь?
– Кто те знает? Вячкой или чердьнский?
– Чердынский.
– Колдун, ребя! Пила подумал: «Сделаю я с вами штуку».
– Эк, вас сколь! Бурлачить?
– Э!
– А эта баба-то тоже?
– Тоже.
– Баб, бают, не берут.
– Ее возьмут… Она килы садит. Сидевшие за столом вытаращили глаза на Матрену.
– Верьте вы ему, ватаракше… Он вон Апроську уморил! – ворчала Матрена.
– Слышь, беда!.. чурайся! наше место свято!.. – шептались мужики. Пилу манил запах щей, и он подошел к столу.
– Экую ты гомзулю-то взял!.. Смотри, обтрескаешься! – сказал Пила одному мужику, оплетавшему большой ломоть хлеба. Мужик спрятал кусок за пазуху. Четыре мужика вылезли из-за стола, за ними вышли и прочие.
– Экой лешой, и ись-то не дает!
– Шаркни его по башке-то.
– Топором ево! – кричали мужики.
– Садись, Сысойко. – За стол уселись все подлиповцы – Пила, Сысойко, Матрена с Тюнькой, Павел и Иван. Мужики боялись Пилы и Матрены. Они давно наслышались, что все чердынские крестьяне колдуны, а колдун, по их понятиям, опасный человек, да и не человек, а черт не черт, а что-то особенное: и человеком ходит, и невидимкой делается, с нечистой силой знается, медведем бегает, сорок летает и проч., и проч… Не спавшие мужики стали смотреть на Пилу и Матрену, сидевшие за столом и вышедшие из-за него стояли у печки и у порога, доедая куски хлеба, и молча смотрели на подлиповцев, ожидая какого-нибудь чуда. Пила, его семейство и Сысойко принялись доедать лежащий на столе хлеб и налитые в большую чашку скоромные щи.
– А ты наперед заплати деньги, тогда и распоряжайся, – сказала хозяйка и утащила чашку со щами.
– Заплачу, – сказал Пила.
– Заплатишь ты! Сколько ел, а все не платил.
– А ты погляди, кто у те в чашке-то сидит?..
– Кто сидит?.. – спросила хозяйка.
– Дай сюды, покажу! – Пила подошел к хозяйке.
