— Я все поняла, — сказала она.
Он спокойно кивнул.
— Мы все основываем на понимании.
Он взял ручку и записал ее имя и гильдию на бланке заявления.
— Возраст?
— Двадцать девять.
— Замужем?
— Нет.
— Дети?
— Нет.
— Ближайшие родственники?
— Тетя.
— Ее имя?
Она сказала ему имя, и он записал его вместе с адресом, возрастом и гильдией.
— Еще?
— Больше никого.
— Ваши родители?
Родители умерли много лет назад, сказала она. Она — единственный ребенок. Она сообщила имена родителей, их гильдии, возраст в момент смерти, их последнее место жительства, место захоронения.
— Вы будете проверять все это? — спросила она.
— Мы проверяем все.
Это был момент, когда большинство клиентов — даже те, которым нечего было скрывать — начинали нервничать, неистово рыться в памяти в поисках какого-нибудь давно забытого инцидента, который могла бы обнаружить проверка.
Люсинда Сайлон не нервничала. Она спокойно сидела, ожидая дальнейших вопросов.
Норман Блэйн задал их: ее номер в гильдии, членская карточка, ее нынешний начальник, последний медосмотр, психические и физические отклонения и болезни — и все другие тривиальные вопросы о подробностях повседневной жизни.
Наконец, он замолчал и положил ручку.
— По-прежнему нет сомнений?
Она покачала головой.
— Повторяю еще раз, — сказал Блэйн, — мы хотим быть совершенно уверенными, что получили добровольного клиента. Иначе у нас не могло бы быть законного положения. Но, кроме того, существует еще вопрос этики…
— Я так понимаю, — сказала она, — что мы очень этичны.
Это могло быть насмешкой, и если так, то это очень умная насмешка. Он попытался решить, так ли это, и не смог.
— Мы должны быть этичными, — сказал он. — Такое учреждение, чтобы выжить, должно основываться на высшем кодексе этики. Вы отдаете свое тело в наши руки для безопасного хранения на определенное число лет. Кроме того, вы отдаете нам свое сознание, хотя и в меньшей степени. Во время работы с вами мы получаем множество сведений о вашей интимной жизни. Чтобы вести такую работу, мы должны иметь полное доверие не только наших клиентов, но и широкой общественности. Малейший скандал…
— У вас никогда не бывало скандалов?
— В прежние времена было несколько. Теперь они забыты, и мы надеемся, что таковыми они и останутся. Эти скандалы заставили нашу гильдию понять, как важно, чтобы мы сохраняли свою свободу от любого профессионального давления. Скандал в любых других гильдиях не больше, чем юридическое дело, которое может быть решено в суде, а затем прощено и забыто. Но нас не простят и не забудут. Мы это не переживем.
