Ребята встретили его шумно. Корабли произвели на них большое впечатление. Вернее, даже не корабли, а их сверстники, выглядевшие как настоящие морские волки. Начальники у них тоже были что надо!
— Знаешь, мы там такого боцмана видели. Ух сила! — восторгался Женька Огурцов. — Бакенбарды — на ногах не устоишь. Говорят, он еще в царском флоте служил.
— На причале устроили целый парад, — перебил его Витька Веснушкин. — Вынесли военно-морской флаг. Речи были. Матросики пыжатся, фасон давят. Родители рыдают, провожая. Оркестр — бам! бам! — играет марш. Аж до сих пор в ушах звенит. Устроил ты нам работу.
Бравада друзей Юрку не провела. Чувство, которое накатило на них только сейчас, ему самому было знакомо уже давно. «Сейчас начнут спрашивать, нельзя ли к ним записаться», — подумал он и почему-то вздохнул.
— Слушай, а к ним всех записывают или только самых здоровых? Тебе Борька не говорил? — закинул удочку Огурец.
— Не знаю, — ответил Юрка. — Не интересовался.
Речь пошла о том, что скоро корабли юнморов разбредутся по всей Волге. Начнутся учения, маневры, десанты на острова. Футбол, плавание, гребля, водное поло… Эх, интересно бы посмотреть!
И тут Юрка взорвал свою «бомбу», которую так старательно готовил весь день.
— Послезавтра, — сказал он бесстрастным голосом, — мы будем у них на борту. Тогда и посмотрим.
И в ответ на их изумленные взоры он деловито и в нескольких словах обрисовал свой план.
— Когда «Москва» придет к Зеленому Долу, вместо монинцев она найдет там нас. В лицо монинцев никто не знает, так что мы спокойненько можем заявляться на корабль.
— А документы?
— Утонут, пойдут на дно, — почему-то шепотом объяснил Юрка. — Мы сами-то спасемся только чудом. А как это сделать, я уже придумал. Потешимся будь здоров!
— Ничего из этого не выйдет, — засомневался Огурец. — Родители никуда нас не отпустят.
— Не дрейфь. Все очень просто. Ты якобы едешь погостить к Витьке на дачу, Витька — наоборот-будто бы едет к тебе. А я, сами понимаете, к кому-нибудь из вас. В прошлом году, помнишь, было же так. Только тогда мы гостили на самом деле, а теперь понарошку. А чтобы предки не беспокоились, мы будем писать им письма каждый день. Идет?
Воцарилось напряженное молчание.
— А как же монинцы?
— Ничего, не пропадут. Какая им разница, на каком корабле плавать — на «Москве» или «Ленинграде»? Я вначале совсем было хотел отменить им это плавание. А потом пожалел. Пускай, думаю, они поразвлекаются, поплавают. Нам ведь не жалко.
