— Почему я должна вам верить?
— Потому, — сказал Лерой мрачно, — что вы мне нравитесь.
— Простите, как?
— Нравитесь. Мне. Очень. Вы привлекательная.
— Какая?
— Собственно, более или менее неотразимы.
Она посмотрела на него с презрением. Покачала головой, опустив вниз и в сторону нижнюю губу и закатив глаза.
— Чушь, — сказала она, фыркнув.
Ей было лучше.
— Нет, не чушь.
— Перестаньте. Терпеть не могу неискренние комплименты.
— Я искренен. И это был не комплимент.
— Слушайте, Детектив. Мы взрослые люди. Я знаю о своих, скажем так, недостатках, а также о том, что самая привлекательная моя черта — деньги моего отца.
Лерой помолчал.
— У вашего отца нет денег, — сказал он.
— Ага, — сказала она.
— Сегодня он еще держится, а завтра объявит банкротство и останется без друзей, без средств, возможно на улице. Я не хотел вам об этом говорить. Я хотел бы, чтобы это сделал кто-то другой. Простите. Очень сожалею.
— Глупости, — сказала Гвен.
— Очень жаль.
— Откуда вы знаете!
Он поборол соблазн сказать, что его профессия все знать и так далее.
— В «Дейли Ньюз» об этом написали, — сказал он.
Неподалеку торчала телефонная будка. Лерой протянул Гвен французскую телефонную карточку. В другое время она бы удивилась — откуда у него карточка, когда купил, где, откуда знал, как заплатить, и как работают в этом городе уличные телефоны (очень малая их часть все еще принимала монеты), но ей было не до этого. Некоторое время она воевала с телефоном, потом сдалась и попросила Лероя помочь. Он снял трубку с держателя, вставил карточку, и набрал два нуля.
— Теперь набирайте единицу, код зоны, и номер.
В Нью-Йорке было десять вечера. Трубку взяла мама. Очень сдержанным голосом она заверила дочь, что все по поводу банкротства — правда. Более того, юридическая защита фондов не была еще оформлена. Это займет время. А пока что все фонды заморожены или арестованы и переданы кредиторам. Ни один счет не избежал замораживания, наличные ни откуда не поступают. Оставались собственные мамины сбережения (пятьдесят тысяч, прикинула Гвен), и драгоценности (сто тысяч, прикинула Гвен — остальное взято напрокат).
Гвен повесила трубку. Странная улыбка застыла на ее лице. Лерой что-то пробормотал по поводу разбазаривания фондов. Она решила проигнорировать замечание. Оказалось, что он имел в виду телефонную карточку. Он вынул ее из щели и сунул себе в нагрудный карман.
— Приключение, — сказала Гвен.
— Что?
— Давайте возьмем такси, — предложила она. — Я не хочу тащиться обратно пешком через весь город.
