— Ты имеешь в виду, что не было ни отпечатков, ни ДНК, и…
— …и преступники затаились и два года не показывались, а потом просто пришли и сдались.
— Интересно. — Марти прикрыл глаза и некоторое время провел, представляя себе, что находится где-то совсем в другом месте, где солнечно и тепло, и много людей, и есть стройные привлекательные существа женского пола, либо холодно и снежно, — не важно, только бы Лероя не было рядом. — Хорошо, почему бы и нет. Россия и Франция, говоришь? Ладно, найди кого-нибудь кто говорит по-русски или по-французски, звони их копам, пусть подведут гада к телефону…
— Нет, нет. Мне нужно самому говорить с ними. Лицом к лицу. Тет-а-тет. С переводчиком. Тебе следует пойти к прокурору и получить разрешение. Билеты на самолет и деньги на расходы.
— Нет.
— Нет?
— Нет, Лерой. Извини. Нельзя. Может, ты не слышал, но нам сократили бюджет.
— Это несерьезно, капитан. Вы не говорили о бюджете, когда…
— Не в данном случае, Лерой. И так слишком много сведений просочилось. Никакой публичности. Все.
— Как? Публичности?
— Раски и Фроги — они ведь люди, Лерой. Будут любопытствовать, пронюхают что-нибудь, а потом будут с репортерами говорить. Нельзя, Лерой.
— Капитан.
— Да?
— Мы по-прежнему говорим сейчас о законе и порядке, или о чем мы тут с вами говорим?
— Наконец-то до тебя дошло. Я по собственному почину саботирую следствие. Просто чтобы поставить тебя на место.
Лерой поморщился.
— Я серьезно.
— Никаких разговоров, Лерой. Никакой прессы. Газеты пищали по этому поводу два дня, весь город знает, и мне присылают жалобы.
— Какие жалобы?
— Из очень высоких мест.
— Понимаю.
— Но — пожалуйста, иди встречай свою бабу из Лонг Айленда, если тебе хочется. Как ее зовут?
— Гейл. Слушайте, это правда может помочь делу, если я смотаюсь во Францию. Марти, я не шучу.
— Только за счет своего собственного времени, дорогой партнер. Возьми отпуск и езжай хоть в Антарктиду. Гейл? Ее зовут Гейл? Не замужем?
Лерой помолчал, раздраженный, а затем сказал:
— Разведена.
— Счастливый сукин сын ты, Лерой. Убирайся.
ГЛАВА ПЯТАЯ. В ПОГОНЕ ЗА ФАНТОМОМ
Телохранитель Винса — большой неуклюжий парень, который вряд ли смог бы защитить даже свое собственное тело если бы кому-то взбрело бы в голову на него напасть в отсутствие других, более конструктивных, занятий. Толстый и медлительный. Я стучу в дверь машины, и двуглазая протоплазма смотрит на меня тупо, и я вижу, как такой, типа, огонек недоумения вдруг поднимается со дна его свинячьих глазок, будто он никогда не видел приземистых женщин в своей паршивой жизни. Он опускает стекло и говорит — «Да?», притворяясь спокойным и скучающим. Я велю ему вылезать из машины. Винс стоит за мной и, наверное, кивает в знак согласия, поскольку недоумение протоплазмы становится из смутного явным. Толстяк вылезает на тротуар не торопясь, и мне хочется дать ему ногой в яйца, этому кретину. Я запрыгиваю в машину и даю ему стадолларовую бумажку и говорю, что на сегодня он свободен и пусть пойдет и купит себе пива, а потом поймает такси и едет домой, и купит жене цветы. Винс снова кивает и тихо что-то говорит. Протоплазма обижается.
