— Плохо… но что поделаешь. Да и какая разница? Нам нужно только до озера добраться.
Ральф протянул деньги. Он хмуро смотрел, как Кронт рассчитывается за коней.
Довольный Хэнк ссыпал золото в карман и оставил изгнанников «пообщаться со зверюгами», как он выразился.
Кронт осторожно подходил к коням. Гнедой не обращал на него внимания, а вот серый и вороной насторожились.
— Ну, привет…
Серый попытался цапнуть Кронта зубами, но тот вовремя отскочил.
— Ах ты злюка!
— Зря мы его купили, — сказал Ральф. — Нам он и подойти к себе не даст.
— Даст.
Кронт тихо нашептывал ласковые слова, подходя к коням все ближе. В конце концов, ему удалось отвязать их от столба — серый зло хрипел, но больше не кусался.
— Велена, я думаю, тебе лучше гнедого взять, он самый спокойный, — сказал Ральф, подбираясь к вороному.
— Хорошо, — равнодушно ответила девушка.
Гнедой спокойно ждал, пока его седлали, вороной недовольно косился на Ральфа, но тоже вел себя тихо.
— Езжайте, я пока с моим разберусь, — хмуро сказал Кронт, глядя на серого, который шипел будто гадюка, стоило к нему приблизиться.
— Смотри, как бы он тебя не сожрал на этот раз!
Бесконечный дождь, казалось, решил устроить передышку. В облаках образовался небольшой разрыв, в который проглядывало солнце. Когда первый луч ударил по глазам, Ральф вздрогнул от неожиданности. Он уже успел забыть о том, как это бывает.
— Солнце!
Велена чуть улыбнулась, потрепала своего скакуна по жесткой гриве.
Они выехали на тракт, взглянули на юг, откуда пришли. «Вот бы сразу нам лошадок», — подумал Ральф.
Лес уже не казался мрачным и враждебным. Мокрые ели сверкали на солнце, будто обсыпанные звездной пылью. Немногие оставшиеся на тонких ветках берез листья словно вобрали в себя свет и напоминали желтые и красные фонарики, развешенные по случаю праздника.
— Эй! Посторонись! — заорал Кронт сзади.
Ральф поспешно съехал с дороги — серый конь с распластавшимся в седле всадником промчался мимо. Грязь комьями летела из-под его копыт, светлая грива развевалась на ветру.
— А этот конь ему подходит, — сказала Велена, снова возвращаясь на тракт. — Такой же бешеный.
— Да, — Ральф отвел взгляд.
— Знаешь… Я хотела поблагодарить тебя. За все, что ты сделал после смерти Иеронима. Для меня это очень важно.
«А за то, что не сделал, ты меня проклянешь…» Ральф смотрел на нее, бледную, измученную дорогой, с несмелой улыбкой на обветренных губах. «Я должен ей сказать… Я скажу. Но не сейчас. Она только-только успокоилась. Потом.» — Да ладно тебе, — весело сказал он. — Давай поскачем наперегонки. До той сосны.
