Барыня сказала, что все ее дети очень способные и талантливые: Люлю кончила институт с шифром, Вольдемар в полку на отличном счету и даже получил приз за верховую езду. Только бедняжке Пьеру не повезло. Он по слабости здоровья запустил уроки, и его пришлось взять из кадетского корпуса домой.
– Мы не жалеем для него средств. Его скоро призовут на военную службу – не идти же ему в полк простым солдатом. К нему ходят лучшие педагоги из реального училища. Математику ему преподает сам Александр Иванович. Он так хвалил ваши успехи, мсье Кузьмин. Вы еще ученик, но Пьер дал мне слово, что будет вас слушаться. Маргарита Юрьевна тоже рекомендовала вас с самой лучшей стороны. Помогите бедняжке Пьеру – он очень, очень способный, только ужасно рассеянный.
Появился бедняжка Пьер – юноша могучего роста и отличной упитанности. Мяса из него так и выпирали повсюду. Штаны чуть не лопались на его толстых ляжках, шея жирной складкой лежала на крахмальном воротничке. Тужурка была ему тесна, рукава коротки. Было очевидно до жалости, что он из своего костюма сильно вырос.
Белый, румяный, с заметными усиками, с рассеянным телячьим взглядом, он был, пожалуй, даже недурен, только подбородок был у него тяжеловат да мясистый язычище не укладывался в своем вместилище, а покоился на нижней губе всегда полуоткрытого рта. Иногда Пьер, спохватываясь, захлопывал рот, но стоило ему зазеваться, как непокорный язык вылезал на волю и снова занимал свое место на губе.
Мы поднялись с Пьером в его комнату в мезонине дома. Пока я не сел, ученик мой стоял навытяжку, демонстрируя свой гвардейский рост и ироническую почтительность к новому учителю. Он был на добрый вершок выше меня ростом и смотрел своим блуждающим взором куда-то вдаль поверх моей головы.
Он явно злился, был не в духе и не скрывал, что презирает и педагога, и науки, и весь этот балаган. Ну что ж, дело понятное: сколько ни топырься, а все же обидно для самолюбия – детине призывного возраста и роста иметь в наставниках школьника, мальчишку! С грустным достоинством хрипловатым кадетским баском отвечал он на мои вопросы, покорно и уныло блуждал по карте в напрасных поисках рек и гор, островов и проливов: ничего, мол, не поделаешь, надо терпеть.
Он не знал, куда впадает Обь, где находится Денежкин Камень, как звали коня Александра Македонского, что сказали древляне Ольге из ямы, куда их бросили прямо в лодках, зачем сняла Софья Витовтовна пояс с Василия Косого, какую эстафету послал Суворов после взятия Варшавы и что ответила Екатерина.
