Байрак-Бубердыев в сдвинутых на кончик носа стильных очках, состоящих только из нижних половинок, вдумчиво читал шестой или седьмой вариант «мирового соглашения». Моня, откинувшись на спинку штабного стула, курил сигарету «Жириновский-ультра». Он изо всех сил старался изображать из себя жертву украинской военщины, но в глазах Мони сверкали победные огоньки.
Байрак-Бубердыев дважды прочитал последнюю страницу, после чего снял очки и устало провел пальцами по переносице. Моня выпустил дым и негромко спросил:
— Ну?
— Надо подписывать, пока не передумали! — подавшись к Моне, прошептал адвокат.
Моня нарочито нахмурился и, подавшись к столу, расплющил сигарету в аляповатой штабной пепельнице. После этого он побарабанил пальцами по столу и наконец произнес:
— Ладно, пацаны, хоть мой адвокат и считает, что это грабеж средь бела дня, но я, как Кеннеди, думаю не о том, что может сделать страна для меня, а о том, что я могу сделать для страны…
По генеральско-полковничьему ряду по другую сторону стола пронесся вздох облегчения. Моня картинно задрал руку. Шварц вложил в нее трехсотдолларовую ручку «Паркер» с золотым пером. Моня потянулся рукой к поданному адвокатом листу, но прежде, чем поставить свою закорючку, веско сказал:
— Только смотрите, пацаны, если хоть один из пунктов договора не будет выполняться, я переступлю через свой патриотизм и доведу все до мировой общественности! Вас, я слышал, и так в Брюсселе не очень-то ждут, а после этого, боюсь, не то что в НАТО, а даже в бывший Варшавский договор не примут!
Многотонный «Ан» приближался в начавшем светлеть небе к Москве. Все системы самолета работали нормально, погодные условия были вполне сносными. Экипаж доложил об этом в контрольной точке и спокойно продолжал полет.
В огромном грузовом отсеке сном праведника спал полковник Управления по борьбе с терроризмом Логинов. Он спокойно посапывал под бушлатом. А в нескольких метрах от него, у противоположного борта, из-под брезента осторожно вынырнул человек в залитой кровью форме украинского национального гвардейца.
Его монголоидное лицо напоминало застывшую маску. И это действительно была маска. Покосившись на Логинова, оживший труп потянулся окровавленными руками к своей шее и с легким шуршанием стащил маску со своей головы.
В следующую секунду Кащеев, а это оказался он, выхватил пистолет и нацелил его на Логинова. Губы предателя исказила кривая ухмылка. Не сводя пистолета с Виктора, Кащеев наклонился и выудил из-под брезента небольшой запасной парашют из комплекта десантников. В отличие от основного, он не гарантировал бестравматического мягкого приземления, но для опытного парашютиста его было вполне достаточно.
