— Что ты теперь собираешься делать, убийца своего дяди?
— Трахать тебя я могу и без перстня, — угрюмо ответил Батоев.
— Но разве ты этого добивался? Тебе нужна вся власть, так?
Мустафа медленно допил вино, поставил бокал на тумбочку, чему-то улыбнулся, глядя на закрывающую окно тяжелую штору, почесал живот и тихо, но ОЧЕНЬ уверенно произнес:
— Все равно, Зарема, все будет так, как я решил. Я добьюсь своего. Меня не остановить.
Улыбка сползла с лица девушки. Если до сих пор она не воспринимала Батоева всерьез, старалась уколоть, ужалить, лаже унизить, если получится, то теперь поняла: перед ней Наполеон. Было в негромком голосе Мустафы столько силы, что старый Ибрагим, не убей его племянник, удавился бы от зависти.
А потом Зарема представила, что он может сделать, и ей стало страшно.
— Если ты продолжишь мне дерзить, тебя будут трахать все мои солдаты. И сейчас, и потом. Всегда. Ты станешь их подстилкой. Они будут плевать тебе в лицо и…
— Не надо. Пожалуйста, не надо.
Батоев кивнул:
— Хорошо, что мы начали понимать друг друга. — Снова почесал живот. — Ты меня обидела, Зарема, постарайся загладить свою вину.
Девушка все поняла, тихонько вздохнула и послушно отбросила в сторону простыню.
— Надеюсь, новости действительно стоят моего беспокойства, — пробурчал Мустафа, открывая дверь кабинета. — Что случилось?
Хасан дождался, пока хозяин усядется в глубокое кресло, чиркнул зажигалкой, помогая Батоеву раскурить сигарету, и с тихой радостью поведал:
— Есть след! Менты нашли свидетеля!
Глаза Мустафы сверкнули.
— Говори.
— Отправляясь на работу, один из жителей домов встретил незнакомого мужчину. Обратил внимание, потому что двор глухой и чужие там бывают крайне редко. Нам повезло: свидетель оказался бывшим гэбистом, а сейчас работает в охранном агентстве, так что мужика он описал досконально.
Батоев выхватил из рук помощника лист бумаги, нетерпеливо пробежал взглядом по строчкам: «…тридцать — тридцать пять лет… темные волосы… нос… одет…» Откинулся на спинку кресла, прищурился:
— Это уже кое-что.
Обычный человек опустил бы в такой ситуации руки: как отыскать в десятимиллионной Москве тридцатилетнего мужчину с темными волосами? Опрашивать каждого встречного? Дать объявление в газету? Но Хасан не даром ел свой хлеб.
— Гэбист сказал, что никогда раньше этого мужика не видел, а направлялся тот к метро. Вывод: или ночевал у подружки, или приезжал по делам. Завтра утром два десятка наших пойдут по окрестным домам и офисам. Фоторобот у нас есть. Уверен, к полудню мы найдем урода.
