Надо ведь хоть чем-то отличаться от животных.
Тех же, кто сразу пускает в ход кулаки, не любят. Лихая бесшабашность хороша в голливудских боевиках, но вызывает раздражение в реальной жизни. Об отморозках слагают легенды, но стараются их пристрелить при первой же возможности.
Батоева тупым громилой не считали. Напротив, в криминальном мире Москвы Мустафа пользовался заслуженной репутацией человека умного и расчетливого. Конечно, коллеги по нелегкой профессии понимали, что Батоев непредсказуем — они и сами были такими же, — но отморозок? Нет, это не о нем.
И потому, узнав о неожиданном и жестоком ударе по клану Казибековых, к Мустафе направили переговорщика — человека, которому одинаково доверяли и Батоев, и московские лидеры. Человека с незапятнанной репутацией.
— Хороший чай, — похвалил Розгин, поднося к губам пиалу.
— Освежает, — кивнул Мустафа.
— И замечательное послевкусие.
— Ты же знаешь — чаи моя слабость.
— Единственная.
Батоев тонко улыбнулся:
— Не могу позволить себе больше.
— Прекрасно тебя понимаю.
Павел Розгин был адвокатом. Умным, удачливым и весьма известным. Он специализировался на международном праве и консультировал едва ли не всех российских уголовников, собравшихся вести дела за рубежом. Стоили услуги Розгина чрезвычайно дорого, но он никогда не ошибался и помог сэкономить не один десяток честно украденных миллионов. К тому же Павел славился щепетильностью: он не воровал и не болтал. Он был полезен многим весомым людям, что защищало его гораздо лучше любых телохранителей. В общем, Розгин оказался едва ли не идеальным человеком для непростых переговоров внутри сообщества.
— Мустафа, — осторожно произнес адвокат, — ты понимаешь, зачем я приехал: люди удивлены твоим поведением.
— Они напряглись?
— Разумеется, — подтвердил Розгин. — Но пока воздерживаются от решений. Хотят послушать, что ты скажешь.
— Павел, — спокойно ответил Батоев, — пожалуйста, передай людям, что все произошедшее касается только меня и Казибековых. Шли переговоры, которые Ибрагим не афишировал. Сегодняшние события стали следствием возникшего между нами недопонимания.
— Ты ведь приходишься родственником Казибековым?
— Ибрагим мой двоюродный дядя.
— Он помог тебе подняться.
Мустафа помолчал.
— К чему этот разговор?
— Людей удивило то, что произошло, — объяснил адвокат. — Если бы известные события приключились два года назад, все бы восприняли их как само собой разумеющееся. Но сейчас все изменилось. Ибрагим отдал тебе очень хороший кусок, а сам ушел в легальный бизнес. Ваши интересы не пересекались. Тем не менее случилось то, что случилось. Пойми, Мустафа, ты можешь приобрести очень плохую репутацию. И поэтому в твоих интересах объяснить свои мотивы.
