– Гут, – по-немецки отвечает Петр.
Меншиков словно чувствует, что речь идет о нем, и направляется к нашей группе.
– Слышь, Алексашка, будешь с сегодняшнего дня губернатором Лифляндии.
Меншиков кланяется и лишь затем выдавливает из себя:
– Спасибо за доверие, государь.
Глаза Алексашки сверкают, как у кота, завидевшего миску вожделенной сметаны. Насчет пирожков не знаю до сих пор, но знатностью рода Меншиков не блистал, а тут в один миг стал одним из главнейших воевод. Теперь-то он точно будет удерживать край руками и зубами.
– Не меня благодари. Это все Кабанов за тебя просит. Говорит – лучшего не найти. – Петр панибратски хлопает меня по плечу.
Меншиков действительно смотрит на меня с благодарностью. Зависти вновь нет следа.
Паткуль с жадностью прислушивается к нашей речи.
– Еще надо вице-губернатора из местных, – напоминаю я.
– Есть кто-нибудь на примете? – Петр в хорошем настроении и явно готов согласиться еще с одной моей кандидатурой.
– Барон Паткуль.
Петр внимательно смотрит на барона. Он наслышан о взглядах и предпочтениях представителя местного дворянства. Но молодой царь схватывает на лету и понимает мою идею.
Помимо привлечения авантюриста на свою сторону в назначении на такую должность есть еще один плюс: лучше уж держать его перед глазами, чем позволить шляться и шептаться за спинами.
Но Паткуль еще не давал присягу на верность и потому подданным считаться не может. Подданного просто назначают, а иностранца приходится спрашивать.
– Пойдешь? – коротко осведомляется Петр.
В ответ слышится поток благодарностей на смеси немецкого и французского, а также заверения в том, что все силы будут приложены для процветания края и выполнения воли Его Величества.
– Указ надо написать, – напоминает Юра.
Без бумаги любое назначение недействительно. Раз уж должностей таковых официально нет.
– Пошли в кабинет, – кивает Петр.
Долго ли настрочить пару строк да скрепить своей подписью?
Мы пробираемся среди гостей.
Король Август продолжает танцевать с Мэри. Он что-то шепчет ей, увлеченно и самозабвенно, и даже не замечает нашего ухода.
Танцуй, король! Ты все равно выборный. Тебе о государстве думать не надо.
Указ объявляется спустя полчаса. Толпа немедленно бросается поздравлять новое начальство. Лишь Август со своими приближенными стоит несколько в стороне и то краснеет, то бледнеет. От волнения он даже позабыл о моей супруге.
Но возражать, тем более публично, нельзя. Приходится принять нейтральный вид да надеяться на то, что после разговора наедине Петр отменит свое решение.
