Время перевалило за полдень, но городок был по-прежнему пустынен. Лишь изредка показывались небольшие группки разбойников. Деловито выбирали дома побогаче, лезли в них, отпихивая хозяев. Всех собак, единственных защитников жилья, перестреляли еще ночью, когда впервые попали на эти же улицы.
– Пора заканчивать с самодеятельностью, – пошевелил толстыми губами Яков. – И без того рухляди уже столько, что скоро два новых эшелона понадобятся.
Бричка как раз проезжала возле нагруженной разнообразным скарбом телеги. Там были кое-как связанные узлы, перина, несколько стульев, какой-то бочонок, а в довершение трое мужиков выволакивали из дома пустой сервант.
Матрос посмотрел на своих орлов и вдруг встрепенулся.
– Сервант-то со стульями вам зачем?
Бандиты от неожиданности остановились. Сам смысл вопроса дошел до них не сразу, и поэтому вся троица некоторое время стояла безмолвной застывшей группой.
– Дык энто… – наконец выдохнул самый сообразительный. – Печку в вагоне топить.
– А дров что, нет?
– Как же дровам не быть? – несколько удивленно отозвался бандит. – Есть, знамо дело.
– Так какого хрена?.. – для пущего эффекта Горобец загнул пару оборотов.
– Дык энто… В запас. – Бандит был несколько обескуражен явным недовольством главаря.
– В запас надо готовые дрова набирать. Они места меньше занимают, – наставительно произнес Яков.
– Во! Голова! – одобрительно кивнул Горобец.
Бандиты озадаченно переглянулись. Не то недавно принявшие, не то еще не протрезвевшие, они никак не могли взять в толк, за что их ругает атаман и за что хвалят губастого Яшку.
– Мебель вернуть! И чтобы больше никакого грабежа без приказа! – категорично объявил матрос.
– Выполнять! – в такт ему рявкнул приподнявшийся с места Григорий и схватился за рукоять сабли.
Жест был красноречив, а сабля – остра. Гришка порою любил демонстрировать баклановский удар, причем под горячую руку редко делал различие между своими и чужими.
Пришлось волочить все назад под смешки атаманского конвоя да благодарить судьбу, что все обошлось.
И вдвойне следовало благодарить судьбу хозяевам дома. Даже не судьбу – Горобца за то, что пришел на помощь.
Последнее соображение посетило всех сидящих в бричке.
– Не понял, – высказал общее мнение Григорий.
Мысль о людской неблагодарности настолько потрясла бугая, что он покинул экипаж и устремился в дом. Даже с улицы было слышно, как что-то там загремело, загрохотало, потом донеслись неразборчивые голоса, старушечий взвизг, и все стихло.
