Да и не эти темные люди виноваты в случившемся. Наверняка жили, добывая в поте лица хлеб насущный, по воскресеньям ходили в церковь, платили налоги, были опорой государству. До тех самых пор, пока в далекой столице рвущиеся к власти господа, быть может, родственники или друзья здешних помещиков, не взбаламутили людское море. И дальше – обещания свободы, счастливой жизни на западный образец, а во главе должны стоять образованные деятели, начисто позабывшие слова классика, что на чужой манер хлеб русский не родится.
Да и не только хлеб. Это в городах можно было убедить скопившихся там люмпенов и боявшихся фронта солдат, что теперь, наконец, настанет счастливая жизнь с молочными реками в кисельных берегах. Здесь, на земле, крестьяне рассуждали практично и по-своему здраво. Раз нет отныне власти от Бога, да здравствует мужицкая воля! И пусть сгинут все господа!
Вот и сгинули. Хорошо, если сумели спастись бегством. А нет – не они первые.
В любом случае Орловский не видел толку в разбирательствах. Да и не только он. Даже Дзелковский, на правах знакомого с местностью увязавшийся с отрядом, и не подумал поднимать этот вопрос. Лишь покачал головой, наверное, вспоминая здешних обитателей.
А может, и не вспоминал. Как ни мал мир, тем более – одна губерния, не обязательно знать все и всех. По собственному признанию поручика, никакой общественной жизнью он никогда не увлекался. В мирное время он занимался хозяйством, в военное – воевал. Считал, что языками мелют те, кто ленится работать, но при этом стремится поучать других. В идеале же – мечтает руководить, не имея для этого ни знаний, ни способностей.
Спрашивать о судьбе хозяев Орловский не стал. Ни крестьян, ни Дзелковского. Лишь поинтересовался насчет банд да сообщил, что по приказу правительства отряд пока останется здесь.
– Правительства? – Староста почему-то посерел.
Он явно решил, что вернулась прежняя власть, а с нею и ответственность за свои поступки.
Эта же мысль была отчетливо написана на лицах набившихся в избу мужиков, под стать старосте таких же обросших, отчего их лица были больше похожи на звериные морды. Хорошо хоть не злые. Так, зверюги в естественном состоянии где-нибудь в лесу, где не водится посторонних.
Да… Орловский едва не сплюнул при мысли о бесконечно заседавших в Смоленске гражданах. Что же это за правительство, если о его существовании не подозревают даже в ближайших к городу селах? К тому же соединенных с новоявленной столицей железной дорогой. И в чем тогда вообще выражается существование новоявленной губернской республики? В распределении портфелей и говорильне, что и как можно сделать получше?
