Зелёная вспышка – сигнал к отбою. Она отмечает темное время суток – в точности, как в армейском анекдоте. Выключаются обогреватели надземного пространства, и в течение часа температура падает. Заключённые прячутся по норам. Ночью наружу лучше не выходить – обморозишься. Генераторы термополей мы сдаём по возвращении в лагерь. У меня будет минут сорок на то, чтобы отыскать место сходки. А на деле – ещё меньше. Уже через пятнадцать-двадцать минут становится нестерпимо холодно. Спрей-комбинезон почти не защищает от мороза. Мышцы стынут, и бежать становится неимоверно трудно.
Я выбрал место, где усесться, и опустил поднос себе под ноги. Мир вокруг помутнел, скрытый пеленой экрана. Ложное одиночество – это издевательство рассчитано на рунархов. Экран делает обедающего невидимым для окружающих. Любой может ворваться в скрытую зону. Рунархи-заключённые от этого очень страдают.
Я собрал с дощечки листья салата и по одному запихал в рот. Долго жевать не стоило: рот наполнялся горечью, а вязкий ком с трудом проходил в горло. Отхлебнув киселя, я принялся за рыбную похлёбку.
Следовало кое о чём поразмыслить.
Кто же возглавляет заговорщиков? Сколько их? Кто они?
Брат Без Ножен в вожди не годится. Этот пси-мод рунархов основывается на подростковых комплексах. Джассера можно сравнить с Питером Пеном. Он прекрасный боец, но в душе ребёнок.
Если не Джассер, то кто тогда? И главное, как они рассчитывают убежать с Лангедока?
* * *
Чтобы понять культуру чужой расы, вовсе не обязательно посещать её картинные галереи. Стереатры, библиотеки и музеи – да, это интересно и познавательно, однако же они не дадут вам ровным счётом ничего. В музеях цивилизация отражена такой, какой она хочет себя видеть.
Хотите увидеть её истинный облик – посетите концлагерь. Создатели Бухенвальда, Лангедока, Неблагого Двора на Титании и Крии-Тсии негуманоидного мира Айеста отлично поняли бы друг друга. Ведь цель, которую они преследуют, проста и незамысловата.
Убивать.
Причинять страдания.
Рунархи – гуманоиды. Им (да и нам тоже) никогда бы не пришло в голову мучить военнопленных, рассаживая на деревьях-насестах, как это делают крылатые айестяне. Пыточные колёса, в которых нельзя расправить крылья, нисходящие воздушные потоки – всё это абстракция для бескрылого прямоходящего. В изобретении мучительств разумное существо ограничено рамками, в которые его загнали собственные физиология и психология.
Рунархские лагеря не знают переполненных бараков. Пытка скученностью и произволом авторитетов (таких же каторжников, но понаглее и померзавистее) также вне понимания рунархов. Каждому заключённому полагается индивидуальная нора. Огромный утёс превращён в термитник; ходы тянутся, нигде не пересекаясь. Это правило соблюдается даже в аду Южного материка.
