– Самое главное… не зли… его.
Вошли двое, отпихнули Крошку, связали мне ремнями запястья и щиколотки, еще одним ремнем прихватили руки к телу. Я начал приходить в себя, но медленно; сил не хватило бы и марку лизнуть. Я жаждал размозжить им черепа, но шансов на это было не больше, чем у бабочки спереть со стойки бара колокольчик. Они понесли меня.
Я запротестовал:
– Слушайте, вы, куда вы меня тащите? Да какого черта, вы в своем уме? Да я вас засажу, я…
– Заткнись, – ответил один из них. Тощий такой, коротышка, лет пятидесяти, а то и больше, которому, видно, ни разу в жизни не довелось улыбнуться. Второй был потолще и помоложе, с капризным детским ртом и с ямочкой на подбородке. Он, похоже, не прочь был посмеяться, когда не волновался. Но сейчас он выглядел весьма издерганным.
– Попадем мы из-за него в беду, Тим, ей-богу, попадем. За борт его надо, обоих их за борт надо, а ему потом скажем, что несчастный случай. Скажем, что вылезли и пытались удрать через люк. Он же все рав…
– Заткнись, – ответил Тим тем же тоном и добавил: – Хочешь его и впрямь разозлить? Космоса пожевать хочешь?
– Но…
– Заткнись.
Изогнутым коридором они затащили меня в какое-то помещение и швырнули на пол.
Лежал я лицом кверху, но не сразу сообразил, что нахожусь в рубке. Уж больно она не была похожа на творение человеческих рук, потому что им и не была. А потом я увидел его.
Крошка могла бы меня и не предупреждать: кто ж такого злить захочет?
Тощий подонок был свиреп и опасен, толстячок – подл и смертоносен, но по сравнению с ним они просто херувимы. Вернись ко мне силы, я не задумываясь полез бы в драку с теми двумя, я ни одного человека не испугаюсь, если только уж силы будут слишком неравны. Но с ним…
И не в этом дело, что он – не человек. Слоны ведь тоже не люди, а все равно симпатичны. Он–то больше на человека был похож, чем слон, но легче от этого не становилось – я о том, что стоял он прямо, с одной стороны у него были ноги, а с другой – голова. Ростом он не превышал пяти футов, но, все равно, казался выше нас, как человек кажется выше лошади. Туловище той же длины, что и у меня, а приземистым его делали похожие на короткие и толстые тумбы ноги.
Когда он стоял на месте, наружу выдвигалась третья нога – или хвост? – на которую он опирался, превращаясь в подобие треножника. Ему не приходилось садиться, чтобы отдохнуть, да он и вряд ли сумел бы.
Но короткие ноги не замедляли его движений. Двигался он
