Исподволь закралось странное сравнение с теми лицемерными вопросами, которые задавал мне доктор Хорстовски.
— Спасибо, — сказал я Стентону, — ваши доверительные замечания произвели на меня сильное впечатление.
— Доверительные, — словно эхо, повторил он.
— Вы их, конечно же, заранее не готовили…
— Нет, сэр, подготовка была, и серьезная. Меня крайне волнует поведение мисс Фрауенциммер.
— Меня тоже, — буркнул я.
— А сейчас, сэр, буду вам признателен, если вы расскажете о мистере Берроузе. По-моему, он проявил ко мне интерес.
— Могу дать вам статью в «Лук». Видеться мне с Берроузом пока не доводилось. Беседовал, правда, на днях с его секретаршей… Она вручила мне его письмо.
— Могу ли я увидеть это письмо?
— Завтра принесу.
— Как вам показалось, он действительно мной заинтересовался? — Стентон пристально посмотрел на меня.
— Полагаю, что… да.
— Похоже, вы колеблетесь?
— Вам надо самому поговорить с Сэмом.
— Возможно, я так и сделаю. — Стентон углубился в раздумья, непроизвольно потирая переносицу. — Я попрошу мистера Рока или мисс Фрауенциммер доставить меня туда и поприсутствовать на нашей беседе.
Последнюю фразу симулакр произнес тихо и невнятно, явно принимая в эту минуту какое-то важное решение.
Все! Теперь только держись и кричи «Караул»! Если уж проклятой кукле взбрело в голову навестить Берроуза, значит, так оно и будет. Никакие уговоры не помогут. Злополучная встреча — вопрос лишь времени.
И, как назло, именно в эти дни работа над симулакром Авраама Линкольна вошла в завершающую фазу. Мори решил в следующий уик-энд провести первое испытание. Все железяки уже будут смонтированы внутри корпуса и готовы к работе.
Когда я впервые увидел готовую оболочку Президента, то чуть не проглотил язык от изумления. Даже в инертном состоянии он был так похож на живого человека, что казалось, вот-вот поднимется и начнет отдавать распоряжения. Прис и Мори, с помощью Боба Банди, потащили эту штуковину вниз, в мастерскую. Я плелся за ними и наблюдал, как они укладывают Линкольна на рабочий стол.
Подойдя поближе к Прис я не удержался и съязвил:
— Преклоняюсь пред величием вашего гения!
Держа руки в карманах плаща, девчонка угрюмо взирала на происходящее. Бледная, растрепанная, ненакрашенная. Ее темные глаза, казалось, совсем запали. Видно, провела много бессонных ночей, торопясь закончить работу. Вон как похудела, совсем тощенькой стала… Кроме плаща, Прис натянула на себя узкую длинную футболку (Чертовка! Лифчик ей, само собой, без надобности!) и синие джинсы. Ноги сунуты в домашние кожаные тапочки на низком каблуке, а волосы кое-как стянуты на затылке резинкой.
