— Мучиться он не будет, это один миг, домашний врач ничего не заподозрит, сам говорил, что старик в любую секунду умереть может, выпишет свидетельство о смерти, и дело с концом. Я, кстати, хорошо его знаю, он тоже далеко уже не юноша… Но конечно, в воскресенье этого делать нельзя, на «скорой помощи» приедет незнакомый врач, и как он себя поведет — неизвестно.
Я подумала о том, сколько моих друзей и знакомых не однажды и во всеуслышанье мечтали о внезапной смерти: просто упасть замертво, и никаких тебе больниц, никаких кислородных шлангов и капельниц. Мгновенная безболезненная смерть — разве это не благо для старика, которому, возможно, предстояли бы месяцы мучительного умирания?
— А Марго? Вдруг она что-то заметит?
— Это она-то? Не беспокойся, сообразительность — это не по ее части, у нее совсем другие таланты. Она знает, что у деда больное сердце, и когда обнаружит труп, поднимет крик и вызовет врача, а нам больше ничего и не требуется.
— А ее муж? Сообразить, что твой дедушка, может быть, неспроста так удачно для тебя умер, — это же как дважды два. И почему, собственно, Марго так его боится?
— Да уж есть причины. Пока он сидел, она тут гуляла направо и налево — и с его лучшим другом, и с его братом. Ясно, что Дитер обо всем этом теперь прознает. И начхать ему, от чего дед помрет, лишь бы бабки получить, и тогда мы квиты.
Потом, когда мы с Левином перебирали колбочки с ядом, для меня это было вроде отвлеченной интеллектуальной игры. Когда я чего-то не знала, Левин справлялся в медицинском справочнике, пока наконец не сделал свой выбор.
— А он часом не выдохся? — спросил он вдруг. — Может, стоит его сначала испытать. — И задумчиво посмотрел на Тамерлана.
Я, должно быть, изменилась в лице, ибо он поспешно добавил:
— Да я пошутил, пошутил. — Потом, изображая профессора, изрек: — Тщательно обработав лунку, мы поставим временную пломбу.
Мне нравилось, когда Левин строил из себя ученого, поэтому я прикинулась дурочкой и спросила:
— А что такое лунка?
— Дефект в эмалевом покрытии зуба, — наставительно произнес он, упиваясь тем, что нудные семестры на факультете стоматологии наконец-то хоть на что-то пригодились.
Взгляд мой упал на дивное фото дедовской виллы, которое Левин повесил у нас на кухне. Снимок убеждал безмолвно и куда лучше самых лукавых Левиновых рассуждений. Там мое место, а не в чужой съемной квартире без балкона и сада. Даже новому дому Дорит (обошедшемуся намного дороже, чем планировалось) с моей виллой не тягаться.
