— А где спит твой муж?
Сонным движением я указала наверх, остальное ее не касается.
— Гомик? — плутовато осведомилась она.
Я помотала головой и демонстративно закрыла глаза.
Она поняла, встала и направилась к двери.
— А оба кавалера, кстати, очень даже милы, — произнесла она на пороге с каким-то задорным упрямством.
Засыпая, я подумала, что ей бы очень подошло имя Дезире или какая-нибудь Лавиния.
Спали мы все довольно долго. Первыми встали дети и начали во дворе играть в футбол. А ведь врач строго-настрого предписал Коле щадящий режим и спокойное поведение. Я с трудом поднялась, свистнула детей в дом, потом пошла под душ и, стоя под струями теплой воды, раздумывала, прилично ли ограничиться на завтрак вареными яйцами.
Ничего, завтра утром в это же время я от нее уже отделаюсь, утешала я себя. Обслуживать мужчину и двух детей — это еще куда ни шло, но чтобы и сумасшедшую бабу в придачу? К тому же, как мне почему-то кажется, насквозь порочную и патологически ленивую. Похоже, она наловчилась замечательно пользоваться своей болезнью — никакой ответственности, никакой работы, живи себе избалованным ребенком и радуйся.
Наконец встал и Павел, он тут же принялся мне помогать.
— Надеюсь, эти выходные — первые и последние, когда она здесь, — сказал он. — Надо будет найти какое-то другое решение.
Вместе с детьми Альма попила какао. Потом ни с того ни с сего взялась изводить еле оправившегося от вчерашнего шока сына задачами на устный счет; тот поначалу неохотно их решал, а потом наотрез отказался.
— Оставь его, воскресенье как-никак, — вступился за мальчика Павел.
Тогда она вместе с Тамерланом снова улеглась в гамак, спокойно наблюдая, как мы убираем со стола. Потом уснула. Мне очень хотелось прогуляться в одиночку, но за мной увязалась Лена.
Вернувшись домой, мы застали Павла и Колю перед телевизором, они смотрели мультфильм. Лена расстроилась, она половину пропустила.
— А где Альма?
— Спит.
Я с недоверием покосилась на гамак, потом осмотрела все кровати в комнатах. Альмы нигде не было. Наверно, опять наверху. Я сказала об этом Павлу.
Тот нахмурился.
— Пожалуйста, сходи за ней сама, мне неприятно…
Мне тоже, но я повиновалась. Мне не пришлось ни стучать, ни звонить, все двери наверху были настежь. Веселая троица меня вообще не заметила — силясь перекричать радио, они болтали.
— Так что ребенок не от меня, — услышала я слова Левина.
Все трое покатились от хохота, потом Альма что-то пропищала.
