Она полезла выше, к любимому насесту человечка. Было плохо видно из-за сумерек и шевелящейся листвы, которая покрывала ее путь неожиданными теневыми узорами. Схватившись за мокрую и липкую ветку, Ребекка поняла, что уже близко. Тут она увидела пару свисающих ботинок, носы у них уже не задирались так заносчиво, и кровь капала на верхний, а с него — на нижний.
Человечек был зажат между двумя ветвями и стволом. Глаза закрыты, шляпа съехала набок, а из груди торчал черный нож.
Ребекка осторожно взяла его на руки. Он что-то пробормотал на непонятном языке, но не шевельнулся. Он почти ничего не весил, и ей легко удалось спуститься, держа его на одной руке. Ноги человечка постукивали ее по бедрам, а голова безвольно моталась около шеи.
Достигнув нижней ветви, Ребекка села, обхватила раненого друга второй рукой и оттолкнулась. Ударилась о землю и упала на колени. Захныкала, потом поднялась и поспешила в безопасность своей квартиры.
Там она сразу же положила человечка на двуспальную кровать. Грудка вокруг ножа все еще поднималась и опускалась, а это означало, что он жив, но она не знала, что теперь надо делать. Позвонить Дару? Нет. Дару не умеет ВИДЕТЬ, и потому не сможет помочь.
— Она подумает, что у меня опять провалы, — поделилась она с лежащим без сознания человечком. — Как в тот раз, когда я впервые про тебя рассказала.
Ребекка ходила по комнате, грызя ногти на левой руке. Нужен кто-то умный, но такой, чтобы умел ВИДЕТЬ. Кто-то, кто знает-что-делать.
Роланд.
На самом деле он даже не говорил, что умеет ВИДЕТЬ. Он едва ли вообще ей что-нибудь говорил, но он разговаривал музыкой. И музыка сказала, что он помог бы. И он умный. Роланд — он знает-что-делать.
Она села на край кровати и натянула кроссовки, потом обернулась и похлопала человечка по колену.
— Не бойся, — сказала она. — Я иду за помощью.
Схватив по дороге свитер, Ребекка вышла в холл и остановилась. А как он здесь будет один?
— Том?
Большой дымчато-полосатый кот, с величавым достоинством шествующий по холлу, остановился и повернулся к ней.
— Человечек с дерева ранен.
Том вылизывал белоснежный пушистый воротник, ожидая, когда ему скажут что-нибудь, чего он еще не знает.
— Ты не мог бы с ним побыть? Я иду за помощью.
Том глубоко задумался, рассматривая переднюю лапу. Ребекка подпрыгивала от нетерпения, но хорошо знала, что торопить кота бессмысленно. Наконец кот встал, подошел, потерся о ее ноги и ткнулся головой в колени.
— Спасибо, Том! — Она протянула руку и толкнула дверь. Том вошел и успел убрать хвост, когда Ребекка закрывала дверь.
