— Все сразу? — усомнилась Дару.
— Почти всю работу делает плита, — серьезно объяснила Ребекка. — И тостер.
— А джем у тебя есть? — спросил Роланд. Он бродил по комнате и как раз сейчас оказался около кухни.
— За кетчупом стоит. Персиковый. — Ребекка высунулась дальше в комнату и подала ему баночку и консервный нож. — Можешь пока Тома покормить.
Роланд подбросил баночку на ладони, вздохнул и посмотрел на кота.
Том, отлично зная, что означает банка такого размера вместе с консервным ножом, спрыгнул с дивана и стал плести кружева у ног Роланда. С большим достоинством, с предвкушением и лишь с самой малой долей нетерпения.
— Ну ладно. — Роланд отошел, поставив банку на стол. — Но я хочу внести ясность, — сказал он в сторону кухни, — это я делаю для тебя, а не для него.
— Тому все равно, лишь бы ты открыл банку.
Направляя вниз лезвие консервного ножа, Роланд обратился к Дару:
— Почему вы разрешаете ей выбрасывать деньги на такую ерунду?
Дару приподняла бровь.
— Вы предпочитаете другой сорт? — спросила она с нотками сарказма в голосе.
— Ладно, проехали.
Он вскрыл банку и невольно сморщился от запаха, затем поставил ее на пол. Том понюхал, осторожно попробовал, одобрил и начал есть. Дару глянула на Роланда, как ему показалось, с улыбкой превосходства и направилась в ванную. Чувствуя себя в меньшинстве, Роланд достал гитару и для успокоения начал перекладывать на музыку игру света и теней вокруг силуэта стоящего у окна Эвана.
— Столько боли, — почти неслышно сказал Адепт, глядя на ползущего по стеклу муравья, держащего в челюстях мелкое насекомое. Он набрал в легкие воздуха, ощутив запах бетона, асфальта и стали, вкус скорби, ненависти и боли, и вздохнул. Так много материала найдет здесь Тьма. Но его согрело солнце, а дуновение ветра донесло детский смех, и он не смог бы, да и не захотел, отринуть надежду.
Роланд видел, как согнулись плечи Эвана, и добавил в мелодию немножко грусти, а когда они распрямились — сменил и ритм, и тональность. Он умел чувствовать публику — талант, отточенный годами на улице: там даже взглядом можно отогнать платящего слушателя и надо учиться смотреть краем глаза.
Дару стояла возле дивана, переводя глаза с Роланда на Эвана и обратно.
Под тяжестью ее взгляда Роланд перестал играть и повернулся к ней.
— Твою музыку просто видно было, — сказала она с удивлением в голосе. — Как зеркало из звука… Я видела…
Роланд покраснел от смущения и потупился, поигрывая медиатором.
