Моим надеждам не суждено было сбыться: все трое оказались хоть и не экстра-класса, но для меня и этих предостаточно, я же все-таки вор, а не наемный убийца. Первые удары не достигли цели, скорость в моей бывшей профессии весьма необходима, я бы даже сказал, жизненно необходима. Главный упор делался на ловкость, стремительность и выносливость, но драться при этом я не умел. Будь это обычные увальни, я бы их просто измордовал. Ведь вырос на улице, а это само по себе уже о многом говорит. Пусть меня никто не тренировал как бойца, но обширный опыт уличных потасовок с такими же оборванцами, каким тогда был и я, позволяет мне быть на голову выше обычных увальней. Только с этими тремя у меня ничего не получилось, мне попались именно бойцы. Едва я попробовал контратаковать, как тут же об этом очень сильно пожалел. Если бы не мой хороший пресс, этот гад отбил бы мне все нутро, но и так разница была не слишком ощутимой. Отлетев назад, я едва успел дернуться в сторону, как рядом с моим ухом просвистел кулак. Больше всего меня настораживала абсолютная молчаливость моих противников, даже дышали они так, словно на расслабляющей прогулке в лесу.
Их целых трое, а я всего один. Они умели драться, а я нет. Результат легко можно предсказать заранее, но я все-таки пробовал, а потом еще раз пробовал, и еще… и даже убежать тоже попробовал, но меня приперли к стене и методично стали превращать в фарш. Когда уже думал лишь о том, чтобы хотя бы кого-нибудь укусить, не говоря уж об ударить, на сцене появилось новое действующее лицо.
Из рассеченной брови и лба беспрестанно сочилась кровь, очень мешая смотреть, но мелькнувшую за спинами моих противников тень я все же умудрился заметить. В следующую секунду мои оппоненты стали падать один за другим, и лишь последний как-то странно дернулся и отпрыгнул в сторону, где все же растелился на земле.
В попытке отдышаться я уперся руками в колени, даже не взглянув на своего спасителя, но стоило мне восстановить дыхание и попробовать выпрямиться, как буквально возникшая перед моими глазами фигура отвесила мне такой апперкот, что меня еще подкинуло на добрых два вершка. Прежде чем мир после удара и падения на землю успел вернуться в хоть какое-то подобие покоя, меня сотряс очередной удар, и в боку вспыхнула чудовищная боль, невольно заставившая свернуться в клубок. Сколько меня били, я не знал, но определенно долго, очень-очень долго.
Когда меня кто-то схватил за волосы, я попытался выругаться, но сильно вывихнутая челюсть не позволила сказать ничего, кроме невнятного мычания, а потом появилось лицо:
