- Ты должна это сделать, - сказал я.
- Нет, - возразила она. - Нет! Мне нельзя.
Я в затруднении сидел рядом с ней. Обеими руками она сжала мою руку. Было ясно, что боль в ноге усиливается. Впервые в жизни я оказался в ситуации, которая требовала немедленного самостоятельного решения. И я принял его.
- Так ничего не выйдет. Ты должна снять ботинок, - сказал я ей. - Если ты этого не сделаешь, то навсегда останешься здесь и умрешь.
Вначале она протестовала, но потом вынуждена была согласиться. Она испуганно смотрела, как я разрезал шнурок.
Потом она сказала:
- Отойди! Ты не должен смотреть!
Я заколебался, но детство - это пора, наполненная непостижимыми, но важными условностями, поэтому я отошел на несколько футов в сторону и отвернулся. Я слышал ее тяжелое дыхание. Затем она вскрикнула, и я повернулся.
- Не могу, - сказала она, испуганно глядя на меня.
Я наклонился, чтобы посмотреть, что можно сделать.
- Ты никому не должен рассказывать, - сказала она. - Никогда, никогда! Обещаешь?
Я обещал.
Она была очень храбра. Только несколько всхлипываний.
Когда мне удалось освободить ногу, то она выглядела странно, я имею в виду, что она распухла и была вывихнута, я даже не заметил, что на ней было больше, чем обычно, пальцев.
Я вытащил ботинок из щели между камнями и протянул его ей. Но она не могла натянуть его на свою распухшую ногу. Не могла она, и ступить ногой на землю. Я попробовал нести ее на спине, но она оказалась тяжелее, чем я думал, и было ясно, что мы так далеко не уйдем.
- Я позову кого-нибудь на помощь, - сказал я ей.
- Нет. Я поползу, - ответила она.
Я пошел за ней, держа ботинок в руках. Ей пришлось проделать, таким образом, долгий путь, но она смело пустилась на него. Скоро ее брюки порвались на коленях, а сами колени стали, разбиты и окровавлены. Я не думал, что мальчик или девочка сможет выдержать такой путь, ее мужество внушало мне страх. Я помог встать ей на здоровую ногу и поддерживал ее, пока она указывала мне на свой дом. Оглянувшись, я увидел, что она на четвереньках ползет в кусты.
Я легко отыскал ее дом и, немного нервничая, постучал в дверь. Отворила высокая женщина. У нее были приятные, большие, яркие глаза и красивое лицо. Платье ее было красно-коричневого цвета и несколько короче того, что обычно носили женщины, но традиционный крест был нашит на нем. Он был таким же зеленым, как и платок на ее голове.
- Вы мама Софи? - Спросил я.
Она взглянула на меня и нахмурилась, а затем быстро и тревожно спросила:
