Фульвия поднесла к лицу платок. Вытерла нос.
— Спасибо, — пробормотала она и, поднявшись, исчезла на кухне, откуда вернулась минутой спустя с двумя упаковками «Туинкиз»[4] в пластиковой обертке.
— Вот. Чтобы не ушел ты голодным из дома моего.
— Не стоит расстраиваться, Джефф. Твоему мальчишке ничего не грозит.
Маркус Аписиус правил бал в «Меллоуз» — ресторане, неофициальным хозяином которого мог по праву считаться. На столе перед ним стояла тарелка, доверху наполненная жирными улитками. За спиной, на кремовой стене, темнели слова:
«Сдержи свой нрав и не затевай скандалов, если можешь. Если же нет — лучше уйди домой».
— Он сын Фульвии Колумелла, — пояснил Джефф. — Знаешь эту семью?
Маркус пронзил маленькой серебряной вилочкой улитку, сунул в рот и стал вдумчиво жевать.
— Возможно.
Глядя на выведенное на стене изречение, Джефф прикусил язык.
— В таком случае, почему ты уверен, что он не попал в беду?
— Эти Колумелла… старинная семья… были известны даже в мое время. Хорошая семья, верно? Значит, с парнишкой все в порядке.
— Одно не исключает другое, как тебе хорошо известно, — возразил Джефф. И Колумелла, и Маркус принадлежали к первой волне прибывших, но Маркус предпочитал оставаться римлянином до мозга костей и гражданином своей эпохи. Именно поэтому Джефф и встречался с ним: Маркус всегда был тем человеком, к кому римские беженцы приходили за помощью, которой не могла им оказать Служба приема. Он, в отличие от Джеффа, был в общине своим.
— Ошибаешься, Джефф. Одно накрепко связано с другим. Скажи, что ты подразумеваешь под словом «беда»? Он что, попал в какую-то шайку?
— Не знаю. Возможно, так и есть.
— В таком случае, повторяю, успокойся, ему ничто не грозит. Римлянин насадил на вилку еще одну улитку, положил в рот и прикрыл глаза от восторга.
— Джефф, ты должен попробовать улитку. Знаешь, мы поим их молоком шесть дней, прежде чем приготовить. Приходится выманивать живых улиток из панциря и откармливать, пока они уже не вмешаются обратно.
Джефф качнул головой: резкий запах гарума,[5] доносившийся из кухни, отбивал всякий аппетит.
— Послушай, я всего лишь хотел, чтобы ты поспрашивал… Маркус небрежно взмахнул рукой, призывая собеседника к молчанию: у столика появился официант с подносом.
— Джефф, я сделаю это лишь для того, чтобы доставить тебе удовольствие, но позволь мне объяснить, — сказал он. Тут официант открыл тарелку, на которой лежало нечто… Ни дать ни взять — дюжина идеально овальных белых мышей.
