Вместе с мужиками Упырь В выпил в раздевалке три раза по полстакана, потом долго и тепло прощался с каждым. Шел в приподнятом настроении. Хотя и жалко, что на лесопилку он больше не вернется.
Настроение ему слегка подпортил какой-то новый русский, как их здесь называли, бычара с золотой цепью через всю шею. Бычара выкатился из дорогого кабака, наступил на ногу, да еще и обругал между делом. Закипев пролетарским гневом, Упырь В с удовольствием набил ему морду. Мужик был здоровый, тренированный, боксер, наверное, но кто может устоять против бывалого упыря? Даже говорить несерьезно.
Потом, от греха подальше, смылся в переулок. Улыбался на бегу. Все рабочие на лесопилке мечтали набить морду какому-нибудь новому русскому. А то понаворовали себе, понахапали и жируют, прохода нет рабочему человеку. Асмагил всегда его ругал, что он слишком вживается в образ, не оторвешь. А он просто добросовестный от природы. Упыри с ветки «В» все такие.
Когда он добрался до лагеря на старом кладбище, Демон и Ящерт уже костерили его на два голоса.
– Где ты болтаешься?! – обрушился на него Асмагил. – Сколько можно ждать, черная дыра твоя родина?!
– Работает он, план перевыполняет, видишь ты, – вторил ему подхалим Ящерт, – неймется ему, не может он без работы.
Упырь В скромно присел в сторонке, ожидая, когда Его Высочество изволит перестать брызгать слюнями. На подхалимов он не обращал внимания принципиально, подчеркивая это всем своим видом.
Ну, добросовестный он, что тут сделаешь? Ветка «В» всегда этим славилась.
– Ладно, – сказал Асмагил. – Есть у меня новый план. Ты, Ящерт, для начала подкачаешь энергией биороботов. Зря, что ли, я за них такие деньжищи отвалил…
Упырь В подпер голову рукой и заранее расстроился. Заметут их, как пить дать, с новым планом точно теперь заметут.
– Ты этот, как там тебя, дядя Сидор? – спросила наглая, желтоглазая рожа.
Марьинский авторитет заморгал глазами.
Нет, незнакомая рожа не исчезла, а, наоборот, придвинулась ближе, обдавая его смрадом нечистого дыхания. В руке или лапе, черт ее разберет, его неожиданный посетитель держал синюшную свежемороженую курицу, от которой откусывал большие куски, довольно прижмуриваясь и облизываясь от избытка вкусности широким, как лопата, коричневым языком. Скрипело на страшных зубах заледеневшее в морозилке мясо, хрустели разгрызаемые кости, и вообще картина была настолько пакостной, что хотелось закрыть глаза и, не откладывая на потом, умереть.
