Она вспомнила, как воспитанницы всегда дрались за право работать у богатых владельцев. Они совсем не думали о многочасовой изнурительной работе. Ведь там два раза в день хорошо кормили.
Процветающая часть города осталась позади, и стали появляться маленькие домики простых людей. Пройдя еще около мили, они, наконец, достигли окраины, которая лежала на плоской и голой равнине, где лишь изредка встречались небольшие участки леса. За городом тоже встречались дома, принадлежащие мелким фермам. Каждая ферма была окружена полями кукурузы или пшеницы, ростки которых уже начали пробиваться из земли. А вдали лежала совершенно пустынная или «дикая», как здесь говорили, местность.
Бен вздохнул с облегчением.
– Старина, – сказал он себе, – добро исходит от всего этого. Я клянусь, оно воздействует на мое дыхание.
Он глубоко вздохнул, как бы стараясь подчеркнуть свое утверждение.
Грета была окружена людьми всю свою жизнь, но она была не уверена, что Бен имел в виду именно их. Спеша вперед через лес, следуя тропинкой, которую старик проложил двумя днями раньше, она остро ощутила спокойствие окружающей природы: терпкий запах прошлогодней листвы, смолистый аромат сосны и кедра. Вслед за Беном она тоже сделала глубокий вдох и обнаружила, что ее компаньон прав. В дебрях дышится легче.
Мужчина не остановился, чтобы пообедать, но когда солнце стало в зенит, он протянул девушке несколько полосок вяленой говядины и пригоршню прожаренного зерна, которое он достал из мешка, висевшего на его плече. Индейский вариант вяленой говядины был для нее в новинку, но она нашла ее очень вкусной и необыкновенно сытной.
Они продолжали свой путь, идя вдоль края глубоких узких лощин, заросших папоротником и невысоким кустарником, проходя через открытые гребни холмов и глубокие впадины. Старый мул тащился позади них.
Тяжелые серые сумерки уже сгустились, когда Бен сказал, что скоро можно будет сделать привал. Грета вздохнула с облегчением, так как ужасно устала. Она чувствовала, что прошли они, по крайней мере, миль двадцать, а то и побольше. Но думала она вовсе не об этом, она думала о себе. Каждый сделанный ею шаг отделял ее от ужасного прошлого. У нее было чувство, что она идет домой с этим старым мужчиной, домой, где не была долгое, долгое время.
Вот уже несколько минут они шли по дороге, вьющейся вдоль отвесного берега широкой реки.
– Сделаем привал здесь, недалеко от дороги, – сказал он, приседая на корточки и сгребая в кучу остатки углей. Положив немного сухих листьев и веток под них, он снял мешок с плеча и вытащил кремень и огниво. Ударив их друг о друга несколько раз, он высек искру, листья загорелись и костерок весело вспыхнул.
