Усилием воли она переключила свои мысли на другую услышанную от Синтии сплетню – что Лайонел всю жизнь испытывал сильное чувство к матери Джоанны. А может, это правда?
Какой бы бурной ни была семейная жизнь Лайонела, Джоанна всегда верила, что он любил Валентину Алесио. Вряд ли он всерьез размышлял о том, чтобы другая женщина заняла ее место. Генри Фортескью назвал Мэри Верн любимой кузиной Лайонела, значит, так оно и есть.
Одна из собак жалобно заскулила, и Джоанна вспомнила, что обещала вывести их на прогулку. Она натянула сапоги, куртку и завязала шарф на шее, потом взяла фонарик и вышла через боковую дверь вместе с радостно прыгающими вокруг нее собаками. Они прошли через сад, затем поле и перебрались через изгородь на холм.
Температура упала, и дул влажный пронизывающий ветер, заставляя Джоанну дрожать.
– Не слишком радуйтесь, – предупредила она собак. – Мы дойдем до «приюта отшельника» и повернем обратно.
Подъем был трудным и опасным из-за валяющихся на обледенелой земле камней. Она запыхалась, пока добралась до скал на вершине. Собаки носились в засохшем папоротнике и возбужденно повизгивали. Джоанна выключила фонарик и укрылась от ветра за большим валуном.
Здесь хорошо было смотреть на звезды, но этим вечером по небу бежали облака. Джоанна огляделась: под ней в долине лежало поместье. В окне кухни горел свет, и в спальне Синтии тоже, но остальной дом был погружен в темноту. Неделю назад он весь сверкал огнями. Лайонел любил яркий свет и тепло. Темные окна яснее всего говорили, что хозяина больше нет.
Ветер тихо и печально завывал среди разбросанных камней. Местная легенда гласила, что несколько столетий назад сюда пришел человек и построил себе укрытие из камня, где он мог молиться и искупать свои грехи в полном одиночестве, и в завывании ветра до сих пор слышится голос отшельника, оплакивающего свои прошлые злодеяния.
Я бы сделала так же, подумала Джоанна, туже завязывая шарф. Она позвала собак, и те подбежали к ней. Внезапно они замерли, и Джоанна услышала их тихое рычание.
– Спокойно, – сказала она им. – Это просто овца или олень.
Собаки были слишком хорошо выдрессированы, чтобы охотиться за домашним скотом, но что-то явно их напугало. Или кто-то, подумала Джоанна с внезапной тревогой, услышав рядом легкое шуршание гальки. Ее пальцы вцепились в незажженный фонарик.
Может быть, это отшельник, который, говорят, при полной луне бродит по холму в рясе с капюшоном, хмыкнула она, посмеиваясь над собой. И отчетливо сказала:
