Медленная улыбка – лукавая и самодовольная – появилась на лице Йена.
– О вашем возлюбленном, – тихо сказал он, наслаждаясь изумлением, отразившемся на лице Шайны. – О Габриеле Сент-Джоне. Или, правильнее сказать, о Габриеле Форчуне.
Пол дрогнул под ногами Шайны, комната поплыла у нее перед глазами, все предметы стали неясными, расплывчатыми.
Удар, что и говорить, был силен. В самое сердце.
Йен спокойно наблюдал за Шайной. Затем встал с кресла и вежливо предложил:
– Присядьте, моя дорогая. Нам необходимо обсудить еще массу деталей!
Едва держась на ногах, Шайна медленно пересекла комнату и безвольно опустилась на стул.
На следующий день Йен и Шайна вышли из библиотеки, где объявили лорду и леди Клермонт о своей помолвке.
Как только Йен сообщил, что намеревается немедленно покинуть Виргинию и вернуться в Англию, в Лондон, лорд Клермонт пообещал как можно скорее оформить все бумаги, касающиеся наследства Шайны. Сама же свадьба могла состояться в любое время, хоть завтра.
Шайна чувствовала себя в ловушке, в зубах волка, долго рядившегося в овечью шкуру. Еще вчера ночью, сидя в своей комнате и слушая Йена, она поняла, что у нее нет никаких надежд на спасение. Если бы она отказала Лейтону, это означало бы, что Габриелю подписан приговор. Страшный, беспощадный. Его ждал в этом случае арест, суд и казнь, а ее, Шайну, вынудили бы при этом давать показания против него.
Не спасло бы Габриеля и бегство в Фокс-Медоу: губернатор Виргинии нашел бы его и там. Шайна знала это. Никакие убежища, никакие границы не были преградой для губернатора, когда он шел по следу, чтобы расправиться с очередным своим врагом. А пиратам была объявлена беспощадная война.
Той ночью, сидя в своей комнате, Шайна подумала, что не может поступить так, как требует того закон. Не может, да и не хочет. Она удивилась самой себе. Разве она не клялась отомстить, растоптать, уничтожить Габриеля Форчуна? Разве она не желала любыми путями расстроить его помолвку с Ребеккой? А ведь его арест немедленно поставит крест на этом фарсе.
И все же она не могла. Ей была непереносима даже мысль о том, что по ее вине Габриеля арестуют. Закуют в кандалы, посадят за решетку, будут судить, а под конец затянут петлю на его шее. И все это – из-за нее?
Шайна согласилась стать женой Йена, чтобы спасти человека, которого сама же поклялась ненавидеть. Она и ненавидела его – до той минуты, когда поняла, как короток путь от ненависти до любви. До той минуты, когда призналась самой себе, что безумно любит его – Габриеля Сент-Джона. Любит так, что согласится стать женой презираемого человека, лишь бы спасти ему жизнь.
