– Вы бы сели поближе, сегодня очень холодно.
Элизабет не двинулась с места.
– Мне вполне удобно, спасибо.
– Тогда, может быть, мы прокатимся по набережной или… – предложил Дэйн.
– Нет, мистер Кертэн. Мне надо домой. Отец не совсем здоров, – прервала его Элизабет.
– Домой так домой, – сказал Дэйн, и карета быстро покатила вдоль шумных бельгийских кварталов. – Вы только скажите, куда ехать.
– Четыре квартала от Бродвея, на Двадцать четвертую улицу, – проговорила Элизабет.
– Двадцать четвертая улица? – переспросил Дэйн, повернувшись к ней. Элизабет заметила, как он нахмурился. – Но, мисс Монтбло, на Двадцать четвертой улице находятся наши… О! Я хотел сказать… – не закончил Дэйн.
– Да. Туда, где конюшни, – сказала Элизабет без тени смущения. – Мы с отцом живем в небольшой квартире за конюшнями. – Сказав это, она посмотрела ему прямо в глаза, ожидая, что он скажет еще что-нибудь по этому поводу.
Дэйн не стал продолжать. Будучи человеком прогрессивных взглядов, он нашел милым, что молодая красивая учительница не стыдится того, что живет вместе с больным отцом рядом с вонючими городскими конюшнями.
До сих пор среди его знакомых женщин не было ни одной работающей. Это обстоятельство вызвало у Дэйна не меньший интерес, чем огненно-рыжие волосы Элизабет. Ему очень хотелось сопровождать Элизабет в ее поездках по городу, возить ее в театр или водить на шумные балы – его бы это позабавило. Он представлял себе, какими удивленными глазами посмотрят на него хозяйки великосветских салонов, когда он представит им свою рыжеволосую учительницу.
Они свернули на Двадцать четвертую улицу и поехали вдоль конюшен. В середине четвертого квартала едва проглядывал узенький переулок, освещенный тусклыми фонарями.
– Пожалуйста, остановите здесь, мистер Кертэн, – попросила Элизабет. Кивнув, Дэйн остановил карету. Элизабет с улыбкой повернулась к нему: – Спасибо, что привезли меня домой. Спокойной ночи.
Она привстала, собираясь выйти из кареты, однако Дэйн поймал ее за руку и усадил на место.
– Вы могли подумать, что я позволю вам одной идти в такой темноте?
– Мне не раз приходилось это делать, мистер Кертэн, – ответила Элизабет.
– Но только не сегодня, – сказал он и, спрыгнув вниз, помог ей выйти из кареты.
Пока они шли вдоль темного переулка, Дэйн держал Элизабет за руку. Повернув за угол, они наконец очутились у дома Элизабет.
Задержавшись на минуту около деревянной двери своего скромного жилища, Элизабет протянула Дэйну руку, проговорив:
