Стайка щебечущих женщин на миг оказалась между Кудо и объектом его наблюдения. А когда они прошли, ни Хэйко, ни ее служанки уже нигде не было видно. Кудо бросился к лавке, у которой стояла Хэйко. Никого.
Как такое могло случиться? Вот он смотрел на нее – а в следующее мгновение она уже исчезла. Гейши так не умеют. Так умеют ниндзя.
Кудо развернулся, собираясь вернуться во дворец, – на душе у него было еще беспокойнее, чем прежде, – и едва не налетел на Хэйко.
– Кудо-сама! – воскликнула гейша. – Какая встреча! Неужели вы тоже покупаете шелковые шарфы?
– Нет-нет, – отозвался Кудо, лихорадочно подыскивая подходящую отговорку. – Я направляюсь в храм в Хамато. Принести жертвы предкам, павшим в битве.
– Как похвально! – сказала Хэйко. – По сравнению с этим мой интерес к шарфам выглядит мелким и бессмысленным.
– Вовсе нет, госпожа Хэйко. Для вас шарфы так же важны, как меч для самурая. – Произнеся это, Кудо внутренне поежился. Чем дольше продолжался этот разговор, тем глупее он себя чувствовал. – А теперь я должен идти.
– Не улучите ли вы несколько минут, чтобы выпить со мною чаю, Кудо-сама?
– Это было бы для меня огромным удовольствием, госпожа Хэйко, но я должен как можно скорее вернуться к исполнению своих обязанностей. Мне следует побыстрее добраться до храма, чтобы затем побыстрее вернуться во дворец.
И, поспешно поклонившись, Кудо размашисто зашагал в сторону Хамато. Веди он себя повнимательнее, вместо того, чтобы думать о глупостях и воображать, будто Хэйко – ниндзя, не пришлось бы теперь делать такой крюк. Оглянувшись, он увидел, что девушка по-прежнему кланяется ему. Поскольку Хэйко продолжала глядеть ему вслед, придется отойти подальше, прежде чем можно будет свернуть ко дворцу.
Всю обратную дорогу Кудо скрипел зубами и ругал себя на все лады.
Туман укрыл лес, что впереди, и море, что осталось за спиною. Но в то же время далекая вершина горы Тоса прекрасно видна на фоне весеннего неба. Впереди среди деревьев и теней таится меткий стрелок. Сзади приближается убийца, прячась за плывущим бревном.
Что толку в отдаленной ясности?
Судзумэ-нокумо (1701)
Кромвель блуждал от одного видения к другому. Вот сейчас над ним склонилось лицо Эмилии; ее золотые кудри струились навстречу Цефании. Девушка казалась невесомой, и сам он – тоже. Значит, ему снится кораблекрушение? Они очутились под водой. «Вифлеемская звезда» пошла на дно, и они утонули. Кромвель попытался отыскать взглядом обломки корабля, но не смог отвести глаз от Эмилии.
