Несколько секунд незнакомец пристально на меня смотрел, а потом рассмеялся. Я еще никогда не слышала столь мрачного смеха.
– Не вижу ничего смешного! – Я нахмурилась, стараясь не показать, что нервничаю.
– Короче… – почти промурлыкал он и так сильно сжал мою руку, что она тотчас же онемела. – Сейчас ты поедешь ко мне, и мы поговорим. Очень обстоятельно. И уж поверь, девочка моя, это нужно ради твоей же собственной безопасности.
– Прошу меня извинить, но я уже пообещала другому быть его девочкой. Так что немедленно меня отпусти! – Я несколько раз дернулась, и снова безо всякого успеха. Меня просто бесил тот факт, что моя необычайная сила, одно из немногих полезных качеств, которые я обрела, став вампиршей, в данной ситуации оказалась совершенно бесполезной.
Другая рука этого наглеца вновь легла на мое лицо. Он силком разжал мне зубы и большим пальцем провел по одному из клыков (они были вполне обычными, не вампирскими). Затем с силой надавил, и я почувствовала, как мне на язык упала капелька крови. Я была просто потрясена, причем сразу по трем причинам: его кровь оказалась изумительно вкусной, гораздо вкуснее, чем у Ника, очень холодной, и к тому же я совсем не предполагала, что у вампиров могут кровоточить раны.
– Мне бы очень хотелось… – тихо-тихо, практически выдыхая слова, проговорил он, продолжая между тем пропихивать свой палец все глубже мне в рот. Это было подобно изнасилованию, и я одновременно испытывала и негодование, и какое-то странное возбуждение. – Мне бы очень хотелось узнать, какова ты на вкус.
Ну и чего ты медлишь? Возьми и выясни…
Стоп!.. Черт побери, о чем я думаю? Ведь он явный негодяй!
– Как ты меня дош-штал! В пош-шледний раж-ж говорю, отш-штань от меня! – Я оттолкнула наглеца с такой силой, с какой в жизни никого не толкала. И с трудом поверила в то, что за этим последовало.
Хотя весь эпизод длился не более секунды, я его просмотрела, будто при замедленной прокрутке. Этот высокий, мрачный и явно психически ненормальный тип отлетел от меня с невероятной скоростью – так, словно им выстрелили из пушки. Он врезался в большой каменный крест, от которого во все стороны брызнули осколки, с задымившейся спиной промчался еще немного и закончил свой полет, шмякнувшись о стену склепа и рухнув на землю, точно мешок с дерьмом.
Я не стала задерживаться, чтобы выяснить, в каком он состоянии: мертв (снова?), взбешен или что-то другое. Я просто взяла ноги в руки и побежала.
