– Более чем достаточно, – сдавленно выдохнула она.
– Нет, это еще только начало, – прошептал Девлин, наклоняясь к ее дрожащим губам, чтобы оставить на них еще один поцелуй.
Эти слова она не только услышала – вибрация его голоса проникла ей в рот. Его губы двинулись вниз, обжигая ее кожу, прошлись по ее животу, опустились ниже, и Мориа почувствовала, что сходит с ума от непередаваемого блаженства.
Наклонив голову, Мориа увидела, как Девлин поспешно освобождается от своих брюк. Когда он прильнул к ней всем телом, у Мориа мелькнула мысль, что охватившие ее чувства просто невозможно описать словами.
Ей захотелось ощутить силу его налитых мышц. Неловкими пальцами она прошлась по его спине и бедрам, поражаясь, какими жесткими были его мускулы. Наверное, такое же ощущение возникает, если гладить пантеру. Сейчас он представлялся ей плоть от плоти творением этой дикой природы, олицетворением силы и энергии окружающих гор.
Девлин снова приник к ее губам – жадно, словно томимый жаждой путник к спасительной влаге, – и его колено разъединило ее ноги. Девлин старался действовать как можно деликатнее – она видела достаточно грубости, сталкиваясь с мужчинами, на уме у которых была одна лишь похоть. Ему хотелось, чтобы в эти минуты у Мориа не было повода вспоминать о них. Она получит такую радость от единения тел, что никогда не захочет ее забыть.
Когда Девлин опустился на нее, то сразу ощутил, как она напряглась в страхе. Мориа инстинктивно уперлась ему в грудь, но гигант наклонил голову, чтобы подарить ей еще один поцелуй, и ее руки ослабли. Еще через несколько мгновений он ощутил, как обмякло ее тело, и желание, сломав все барьеры воли, захлестнуло его целиком. Он так долго прожил в одиночестве, а искушение было слишком велико. Разум потерял контроль над телом. Сердце Девлина бешено заколотилось в грудной клетке, легким не хватало воздуха.
С неба стали падать редкие тяжелые капли дождя, но и они не были способны остудить нарастающий пыл.
Страсть овладела Мориа. Ей казалось, что она умирает от наслаждения. Она испытала несколько мгновений боли, но совсем скоро эта боль ушла, уступив место ощущениям, описать которые она никогда бы не смогла. Мориа, конечно, знала, что занятие любовью приносит удовольствие, но чтобы это удовольствие захватывало так всецело, заставляя петь каждый нерв... Удивительно, но когда ей в голову приходила мысль, что большего наслаждения испытать уже невозможно, тут же следовало еще более острое ощущение, и еще, и еще – а вершина все не была достигнута.
