Бывшие покойницы тем временем скинули саваны и отплясывали яростный победный танец. Они потрясали всем, что имело право и могло трястись. Они принимали разные, как принято говорить, рискованные позы, откровенно показывая, чего и где у них заложено.
- Знаете, это слишком, - вспыхнула Оля. - Бесовство! Здесь нет эстетики!
- Это спорно! - сказал я.
- Вот именно - порно! - не расслышала Оля.
- Я хотел сказать, что эстетика - вещь относительная. В разные времена у нее разные критерии. И нельзя быть у нее в рабстве.
- Верно, верно! - поддакнул Петя, бегло озираясь по сторонам. Освобождайся-ка, мамочка, от рабства. Гляди, как свободны эти девушки.
- Ладно, Петр, - угрожающе сказала Оля, - с тобой мы еще поговорим о рабстве. А с вами, - и она сверкнула на меня глазами, - я снова перехожу на "вы". Не ожидала от вас такого мужланства.
- Простите, Оля, - сказал я примирительно. - Я и сам не ожидал, что мужланство попрет! Черт его знает, чего оно поперло?!
- Вот видите, - смягчилась Оля. - Вы поймите, я же не какая-нибудь там темная овца. Я не против обнаженной натуры, секса и прочего...
- А что это прочее? - заинтересовался Петя.
- Заткнись, Петр! - отрезала Оля. - Но эти танцы у позорного столба! Это слишком! Вы согласны?
- Ну, в общем..., - неопределенно сказал я, разглядывая беснующихся островитянок. На мой взгляд они были достаточно эстетичны.
- Вы знаете, я бы и сама могла так сплясать, - доверительно сказала Оля. - То есть, конечно, не так разнузданно и дико, а, как бы точнее выразиться, - задушевно, поэтично.
Петя открыл рот.
- Ну, мамуля, ты даешь шороху! Танец маленьких голых лебедей? Это уж точно будет стриптиз и порно.
- Ты скотина! - рявкнула Оля. - Я с тобою завтра же развожусь, Фетюков!
- Завтра не выйдет - мы в самолете будем.
- Ну хоть признай, что ты скотина, - как-то жалобно попросила Оля.
- Признаю, мамочка, - быстро согласился Петя. - Я скотина!
Оля вздохнула и покачала головой. Было видно, что она здорово утомилась в компании мужлана и скотины.
- Вообще-то я вас понимаю: девки хоть куда! Пусть прыгают, пока могут. Не воруют - и то хорошо.
Она грустно глядела куда-то меж крестов и гробов.
- Время наше быстро уходит. И остается только об эстетике рассуждать.
- Ладно тебе, Оль, - сказал Петя ласково. - Ты у меня лучше всех этих стриптизов. Ей-богу!
- Спасибо, Петруня! - расцвела Оля. - Можешь сказать красиво, когда захочешь!
И они нежно обнялись. Да, понял я, стриптиз все-таки сближает. Есть в нем здоровое жизненное начало - гимн чему-то, победа чего-то над чем-то!
