Я продолжал свою работу, и вот уже первая доска навеса прибита гвоздями. Но вдруг краем глаза я заметил, что внизу кто-то стоит. Это была женщина, и она разглядывала меня. Закинув голову, она улыбалась мне. Почему-то её улыбка меня насторожила. Ведь когда люди улыбаются, уголки их губ расходятся в стороны, а у этой леди губы вытянулись вверх и вниз, неприятно обнажив передние зубы и дёсны. А дёсны-то были по цвету как сырое мясо. Всегда испытываешь неприятные ощущения, когда вдруг обнаруживаешь, что за тобой наблюдают, особенно когда думаешь, что ты один. И всё же, как эта незнакомая женщина оказалась в нашем саду? Я разглядел на ней маленькую чёрную шляпку, а на руках чёрные длинные перчатки, почти до локтя.
Перчатки! О боже, она была в перчатках! Мороз прошёл по коже.
– А у меня для тебя подарок, – сказала женщина, не сводя с меня глаз и всё ещё улыбаясь, обнажая зубы и дёсны.
Я не отвечал.
– Спускайся, малыш, – продолжала она, – у меня удивительный подарок, ты такого ещё ни от кого не получал.
Меня поразил надтреснутый голос этой леди: какой-то странный металлический призвук был в нём, словно в гортани у неё дребезжали кнопки.
Своей затянутой в перчатку рукой, не спуская с меня глаз, она достала из сумочки маленькую зелёную змейку. И даже приподняла её вверх, чтобы я мог получше рассмотреть.
– Она ручная, – сказала женщина.
Змейка извивалась вокруг её руки. Зелёное тельце блестело на солнце.
– Спускайся, и я подарю тебе змейку, – сказала женщина.
«Бабушка, бабушка, – взмолился я в душе, – помоги мне!»
Меня охватила паника, я выронил молоток и стал быстро, как обезьяна, карабкаться вверх по дереву. Я забрался так высоко, что дальше лезть побоялся. Я дрожал от страха. Женщину я видеть уже не мог, нас разделяло зелёное море листвы.
Так, не шевелясь и не издав ни звука, я просидел несколько часов. Стемнело. Но вот наконец я услышал, как бабушка зовёт меня домой.
– Я здесь, наверху, – откликнулся я.
– Спускайся немедленно, уже пора ужинать!
– Бабушка, а эта женщина уже ушла? – спросил я громко.
– Какая женщина?
– Там была женщина в чёрных перчатках.
Наступила тишина. Такая тишина повисает в воздухе, когда человек ошеломлён и не в состоянии что-либо произнести.
– Бабушка, – завопил я во всё горло, – ушла она или нет?!
Наконец бабушка отозвалась:
– Конечно, ушла, милый мой. Здесь никого, кроме меня, нет. Спускайся же скорее, я присмотрю за тобой.
Всё ещё взволнованный, я слез. Бабушка ласково меня обняла.
