ДИАЛОГ СО "СПЕЦИАЛЬНЫМ" ПОЛИЦЕЙСКИМ
Французская граница. Осмотр паспортов. Специальный комиссар полиции. Посмотрит паспорт и отдаст. Посмотрит и отдаст.
Моя бумажка "специальному" определенно понравилась.
"Специальный" смотрит восторженно то на нее, то на меня.
– Ваша национальность?
– Русский.
– Откуда едете?
– Из Берлина.
– А в Берлин откуда?
– Из Штетина.
– А в Штетин откуда?
– Из Ревеля.
– А в Ревель откуда?
– Из Нарвы.
– А в Нарву откуда?
Больше иностранных городов не осталось. Будь, что будет. Бухаю:
– Из Москвы.
В ответ получаю листок с громким названием: "Санитарный паспорт" и предложение:
В 24 часа явиться к префекту парижской полиции.
Поезд стоит. Стою я. Рядом – "специальный". Поддерживает вежливую беседу. Где остановлюсь? Зачем еду? Такой внимательный. Все записывает.
Поезд трогается. "Специальный" соскакивает, напоминая:
– В двадцать четыре! Предупредительные люди!
Париж. Закидываю вещи в первый попавшийся отель. Авто. Префектура.
Отвратительно с блестящей Сены влазить в огромнейшую нудную казарму. Наполнена блестящими сержантами и привлекаемою за что-нибудь дрянью парижских чердаков и подвалов.
Меня сквозь нищую толпу отправляют на третий этаж. Какой-то секретарь в черной мантилье.
Становлюсь в длинную очередь. Выстоял.
– У меня "санитарный паспорт". Что делать?
– Сняться. Четыре карточки засвидетельствуете в своем участке и оставите там, а четыре засвидетельствуете и сейчас же сюда.
– Мосье! "Санитарный паспорт", очевидно, преследует медицинские цели. Я из России два месяца. Нет смысла хранить столько времени вшей специально для Парижа.
Во-вторых, едва ли фотография – хорошее средство от тифов: я буду сниматься одетым, до пояса, в маленьком формате; если у меня даже вши и есть, не думаю, чтобы они при таких условиях вышли на карточках.
Очевидно, "санитарный" – по-французски не то, что по-русски. Речь моя "мусье в мантилье" не убедила, и меня все-таки послали к… фотографу.
Вместо фотографа я пошел к себе в отель.
Так и так. Если всю эту капитель надо проделывать, возьмите мне на завтра билет в Берлин.
– Плюньте и дней десять живите!
Плюнул с удовольствием.
После нищего Берлина – Париж ошеломляет.
Тысячи кафе и ресторанов. Каждый, даже снаружи, уставлен омарами, увешан бананами. Бесчисленные парфюмерии ежедневно разбираются блистательными покупщицами духов. Вокруг фонтанов площади Согласия вальсируют бесчисленные автомобили (кажется, есть одна, последняя, лошадь,- ее показывают в зверинце).
