Потребовалось еще немного энергии, чтобы поднять нас на его край, и тут индикаторная стрелка быстро поползла вниз.
– Скоро придется идти пешком, – сказал я. – Это по крайней мере лучше, чем плавание в болоте.
– Если только животные на суше не стоят тех, что в воде. Моя Анжела всегда оптимистична. И пока я подыскивал ответ поядовитее, гряда камней впереди озарилась вспышкой света, за которой последовала резкая боль в ноге.
– Я ранен! – закричал я, больше от удивления, чем от боли: потянувшись к тумблерам гравитатора, я увидел, что Анжела уже убрала мощность.
Мы опустились на большую гряду камней, и, замедляя ход, остановились. Я перевалился на одной ноге и пытался достать мою индивидуальную аптечку, в то время как Анжела уже разорвала одежду на ноге, посыпала антисептиком, ввела обезболивающее и прозондировала рану. Она всегда опережала меня во всем, но никогда не относилась ко мне неуважительно.
– Небольшое проникающее ранение, – объявила она, обрабатывая ногу аэрозолем. – Заживет быстро, нет сомнений, не наваливайся на нее, а я пока убью того…
Я ослаб от лекарств, и, прежде чем я ответил, она бесшумно исчезла среди камней. Нет ничего похожего в мире на любящую и нежную жену, которая в то же время хладнокровный убийца. Хотя брюки носил я, пистолеты носили оба.
Вскоре после ее ухода послышались звуки разрывов, шум падающих камней и, спустя короткое время после этого, несколько ужасных криков, которые тут же сменились гробовым молчанием. Надо отдать дань доблести Анжелы, я ни на секунду не усомнился в ее безопасности. Я задремал, сраженный лекарствами, циркулирующими в крови, и проснулся только тогда, когда почувствовал, что меня дергают за стропы гравитатора. Я вскрикнул и уставился, моргая, на нее, когда она прилегла рядом.
– Можно мне спросить, что произошло? – спросил я. Она нахмурилась.
– Там только один человек. Я не нашла других. Это что-то вроде фермы, какой-то цех и поле злаков. Должно быть, я поскользнулась. Сбила его, а потом еле смогла удержаться, чтобы не убить его, пока он лежал без сознания.
Я поцеловал ее, когда мы поднимались.
– Сознательнее, моя сладкая, прошу тебя. Некоторые из нас родились с этим, другим это было привито искусственно, а результат один и тот же.
– Не думаю, чтобы мне это нравилось. В прошлом я действительно была на это способна.
– Когда-нибудь мы все станем цивилизованными. Она вздохнула и кивнула, а затем быстро чмокнула меня в щеку.
– Возможно, ты прав. Но это было бы нам только интересно – раздробить его на мелкие кусочки.
