– Я был в этом уверен! Мы должны были объединить наши усилия. Я окажу вам любую помощь.
– Можете начать с обучения меня французскому. Мне нужно пробраться в Лондон, и, похоже, мне язык понадобится.
– Но… есть ли у нас время?
– Хватит часа или двух – еще одна машина.
– Я начинаю понимать, но не уверен, понравятся ли мне все эти машины.
– Нельзя их любить или не любить. Они свободны от эмоций. Мы можем только использовать их на добро или зло, так что проблема машин, как и все остальное, – человеческая проблема.
– Склоняюсь перед вашей мудростью. Конечно, вы правы. Когда мы начнем?
Я вернулся за своими вещами в «Боров и Дрофу», затем переехал в комнату в доме графа. Последовал ужасающе-мучительный вечер работы с мнемографом (головная боль – слишком слабое слово для обозначения побочных эффектов использования этой дьявольской машины), в результате которого я выучился разговорному французскому. Теперь, к удовольствию графа, мы беседовали на его языке.
– А следующий шаг? – спросил он. Мы только что пообедали, и притом прекрасно, и вновь вернулись к коньяку.
– Мне нужно поближе рассмотреть одного из этих псевдофранцузов, которые, как видно, всем заправляют. Появляются они по эту сторону реки поодиночке или хотя бы маленькими группами?
– Да, их передвижения бессистемны. Поэтому нужно получить свежие сведения. – Он позвонил в серебряный колокольчик, стоявший рядом с графином. – Хотите, вам доставят одного из них оглушенным или мертвым?
– Вы очень любезны, – сказал я, поднимая бокал, чтобы бесшумно появившийся слуга мог его снова наполнить. – Я займусь этим сам. Только укажите мне, и я сделаю все остальное.
Граф отдал приказания, слуги удалились.
– Это не займет много времени, – сказал граф. – Получив информацию, вы знаете, что вы будете делать дальше? У вас имеется план действий?
– Только приблизительно. Я должен проникнуть в Лондон. Найти ЕГО верховного демона этого уголка ада, потом, полагаю, убить его. А также уничтожить определенное оборудование.
– А выскочка корсиканец – вы его тоже устраните?
– Только если он будет мешать. Я не простой убийца, мне трудно убивать, но мои действия неминуемо изменят весь ход дела. Новое оружие перестанет поставляться, а боеприпасы скоро кончатся. Собственно говоря, эти негодяи могут и вовсе исчезнуть.
Граф приподнял бровь, но, будучи любезным, от комментариев воздержался.
– Ситуация очень сложная. По правде сказать, я не совсем понимаю ее и сам. Это связано с природой времени, о которой я знаю очень мало. Но, кажется, время, в котором мы живем сейчас, не существует для будущего.
