Я посмотрел на часы. Близилось к полуночи. Шум ветра за тонкими глинобитными стенами не умолкал. Завывала метель, не наша – гобийская, несшая снег пополам с песком и пылью. Все спали, вплотную сдвинув койки, только за перегородкой в другой комнате возился повар. Через проем отсутствовавшей двери мне было видно, как Никитин тер слипавшиеся глаза.
– Иван Николаевич, – позвал я, – ложитесь спать!
– Так ведь надо все заготовить на два дня. Пока там найдем место, станем лагерем…
– Можете спать, завтра не поедем: видите, что делается.
Повар обрадовано взглянул на меня, в несколько минут убрался и затих. Не хотелось выходить из теплого дома в бурную и морозную тьму. По мы с Громовым мужественно преодолели несколько шагов до палатки, в которой давно и беззаботно храпели Эглон и Орлов. Растопили печь. Едва палатка чуть обогрелась, мы забрались в мешки – долго топить не годилось: палатка намокла бы от подтаявшего снега.
Еще день стояли мы в аймаке. Все дела были сделать, наблюдения приведены в порядок, и все с радостью следили, как быстро испаряется выпавший снег, именно не тает, а испаряется. Непривычная картина белых холмов и равнин уступала место давно знакомой – камни, щебень, песок и сухая трава…
Глава шестая
«Богатый стол»
Незнакомый начальник – тигр.
Незнакомая местность – ад.
Старая поговорка
Двадцать шестого октября, в холодных рассветных сумерках, мы взяли курс на черный гребень, видневшийся на юго-западе. Разделившись на три группы, мы довольно быстро осмотрели горы Тушилге («Спинка») и Чойлингин («Вытянутый»), а также окружающие их рыхлые породы верхнемелового возраста. Мы пытались установить характер связи этих рыхлых пород с многочисленными обломками костей динозавров, захороненных в них, и слагавших горы уплотненных и перемятых в складки песчаников и углистых сланцев верхнеюрской эпохи.
Мне достались горы Чойлингин. Черные породы нагрелись на солнце, в защищенных от ветра ущельях было жарко. От торопливой ходьбы пот катился по лицу градом. Наконец я утомился и присел покурить на остатке стены п развалинах старого монастыря. Монастырь был, видимо, беден и невелик – стены домов сложены из неровных кусков тех же черных камней, какие валялись вокруг. Высоко, в самой глубине горного массива, в замкнутой со всех сторон разнокалиберными уступами долинке спрятались эти развалины. Сюда заходил только слабый ветерок, шелестевший нетронутым дерисом. Я с наслаждением затягивался из толстой самокрутки – редко удавалось покурить так, чтобы ветер не раздувал папиросу, не сыпал искрами на одежду и руки, не забивал дым обратно в нос и в рот…
