Пока арат разговаривал с Данзаном и Кухо, приблизился второй всадник – молодая женщина на белом верблюде, казавшемся легким по сравнению с темным богатырским животным ее мужа. Цветная сбруя и оторочка седла красиво выделялись на белой чистой шерсти.
Араты подтвердили все наши предположения. Проводнику только оставалось по своей привычке щелкать языком.
После адской езды по саксаульнику небольшие кочки на равнине показались пустяком. К часу дня мы подъехали к роднику. Все ущелье было заполнено огромным стадом овец и коз, пришедшим на водопой. Родник и выкопанный рядом колодец находились в сухом русло, прорезавшем черную базальтовую стену. Мрачное ущелье, в начале очень узкое, к северу быстро расширялось, и дальше русло проходило среди низких обрывков из светлых отложений мелового возраста. Базальт залегал пластом около двадцати метров толщины среди песчаников. Массивный слой твердого базальта был устойчив к размыву и торчал гигантским черным гребнем, собственно и образуя хребет гор Хара-Хутул.
Перед горами, с южной стороны, проходила линия телеграфа, та самая, вдоль которой мы добирались от Улугей-хида до Сайн-Шанды. Увидев столбы, я понял, что мы сейчас пересечем наши собственные следы по старому автомобильному накату. Поэтому я не удивился, когда Данзан закричал, показывая вниз. В ложбинке, где песок и пыль не были сдуты ветром, были видны отпечатки узора протекторов наших газовских покрышек – один след, нет, два. Да, безусловно, это наши следы! Всего лишь неделю назад впервые ехали мы на Саин-Шанду, а сейчас уже как много интересного знали о прилегающем к аймаку районе. Вот что ни в каких мечтах не могло бы прийти к любому из наших великих предшественников – русских исследователей Центральной Азии: волшебная скорость автомобильной экспедиции!..
У аратов, поивших скот в ущелье, приобрели большого барана и, решив начать исследование со слоев, лежавших ниже базальта, повернули на запад от родника. Около пяти километров ехали вдоль базальтового гребня с его северной стороны и остановились перед множеством сильно размытых холмов. Здесь хорошо вскрывались подбазальтовые песчаники. Пока мы с Громовым и Данзаном ходили, проводник и Андреев резали барана и варили обед.
Огромное количество мелких древесных стволов содержалось в песчаниках и конгломератах. Множество истертых до неузнаваемости, обугленных растительных остатков переполняло более тонкозернистые прослои. Мы нашли какие-то круглые футляры из крепкого желтого песчаника, внутри наполненные рыхлым и легким беловатым веществом, в котором залегали тонкие и крепкие окременелые стволики, покрытые сверху углистым веществом. В первый раз я наблюдал такое сохранение ископаемых растений.
