– А меня ты к какой категории относишь: к маскирующимся или откровенным? – спросила я, с трудом сдерживая желание вцепиться ему в глотку.
– Не знаю, Надя. Может, ты исключение? Мне хочется так думать, потому что… я уже говорил… потому что я люблю тебя…
– Как же ты можешь любить меня, когда я – ничем не лучше других? Голым сексом без всякой любви с тобой занималась? Занималась! С Сашкой параллельные свиданки устраивала? Устраивала! А иногда, как ты только что сам мог убедиться, ко мне еще и бывший муженек на огонек заглядывает. И вообще…
– Надя! – остановил меня Егор. – Не надо… я прошу… Мне так хочется думать, что и ты меня сможешь в конце концов полюбить. Тогда и этот Сашка отпадет сам собой, как осенний лист. А уж Михайлушкин, муж твой бывший, – это вообще из области сатиры и юмора.
– Ладно, поглядим, как там дальше будут развиваться события, – медленно произнесла я, глядя в непорочно белый потолок над головой.
Честно говоря, мне тоже очень хотелось бы полюбить. И чтобы моя любовь была так же чиста и белоснежна, как побеленный Димкой перед отъездом потолок. Но разве возможна чистота с бабником Горынычем?
В понедельник, выпроводив из квартиры Егора, я отправилась в офис нашей фирмы «Шамаил». Конечно, Горыныч порывался меня подвезти, но мне хотелось наконец остаться наедине с собственной персоной. Я должна была обдумать все со мной случившееся. С бесплодными мечтами о Лешке Шамане покончено навсегда, потому что он – Ирмин. На Михайлушкина без смеха смотреть вообще невозможно – это непреложный факт. Как подумаю о нем, сразу вспоминается Тамарка, окутанная пыльцой лопнувшей «летучей мыши». Приятельница Сашка – не мужчина. Других мужчин поблизости вообще не наблюдается. Рядом только один Егор, который любит или врет, что любит, возможно, потому, что у него сейчас, согласно биоритмам организма, наступил очередной брачный период, как у каких-нибудь птиц – скворцов-воронцов.
Конечно, после того единственного звонка у Мсты мобильник у него помалкивал все выходные, но, кто знает, может, он его специально отключил. А замечание Горыныча на предмет того, что все женщины в большей или меньшей степени шлюхи, меня вообще возмутило. Я не такая! Кроме Михайлушкина, других мужчин у меня не было. От понравившегося мне в один миг Лешки Шамана я сама по доброй воле отказалась в пользу Ирмы Елошвили. Вот с Егором у меня, конечно, непонятно что… Хотелось бы, чтобы любовь… но как-то все… не так, как хотелось бы…
