– Я не мыться собираюсь, а греться и расслабляться. Понял, Воронцов?!
– Не дурак! Ну так я помогу тебе расслабиться! Могу за вином сбегать. Хочешь?
– Нет! – резко бросила ему я. Пусть знает, что мной руководило отнюдь не романтическое чувство. Я просто воспользовалась его второй специальностью – доставлять женщинам наслаждение. Возможно, и в ванне с ним было бы неплохо, но я действительно зверски устала. Я внимательно посмотрела Горынычу в глаза и сказала с его же интонацией, с какой он говорил мне о сайте «удобренцев»: – Но ты можешь держать это в плане!
– Один – ноль, – усмехнулся Воронцов и начал одеваться.
В прихожей он опять обнял меня, и от его поцелуя я снова чуть не впала в нирвану и чуть не оставила его у себя для совместного расслабления в ванне. Нечеловеческим усилием воли я оторвалась от его груди и указала на дверь.
– И все-таки ты самая-самая, Наденька, – сказал он и, как мне показалось, нехотя удалился за пределы моей квартиры.
Из-за своей плотной занавески я следила за удаляющимися «Жигулями» со спойлером, пока они не превратились в точку, а потом еще долго смотрела на осеннее небо. Говорили, что последнее время каждую ночь можно наблюдать звездный дождь. А если увидишь падающую звезду, есть смысл загадать желание. И я действительно увидела тонкий сверкающий луч – след падающей звезды. Думаете, я загадала желание? Нет. И не потому, что не успела. Я не знала, что мне загадать! Я совсем растерялась!
Отмокать в ванне я не стала. Мне не хотелось смывать со своего тела жаркие поцелуи Воронцова. Кто знает, что за знак подало мне небо?
Ирмы не было три дня. Я с упоением занималась и ее работой, и своей. Что-то не получалось, из-за чего-то я нервничала и злилась, но, в общем, ощущала себя на своем месте и с ужасом вспоминала серые тоскливые будни на керамическом заводе. В каждую свободную минуту я думала над новым названием фирмы Шамана и ее логотипом, но озарение, как с «Омегой», пока на меня не снисходило.
Кстати, «канцелярщикам» понравился мой слоган. Они сказали, что поместят его на щитах, которые стоят на Московском шоссе при самом въезде в Питер, и в метро: на эскалаторах и стеклах вагонов. Я ликовала. И от счастья вместо шаманаевского придумала логотип все для тех же производителей канцелярских принадлежностей. Я не знала, почему их угораздило назваться «Омегой», но из этой буквы получился забавный улыбающийся человечек, который держал в одной лапке карандаш, а в другой – блокнот. Он оказался таким хорошеньким и смешным, что Анжелка распечатала изображение, повесила в центре доски с напоминалками, и он улыбался теперь всем нам.
